Moral. Fag. And proud of it.
Я догадываюсь, что со мной захотят сделать после этого фика... я готов 
Название: «Испытания Эфиальта»
Автор: DeeLatener
Фэндом: спартанчеги
Пэйринг: Эфиальт/Астин
Рейтинг: NC-17
Warnings: dark, rape
В целом: почему Эфиальт мог бы предать
В фике не упоминается возраст персонажей. Астину 14 лет, Эфиальту – 17.
Для спартанского феста на http://www.diary.ru/~ATG-and-others/
читать дальшеДыхание Деметры вливалось в легкие. Он был охотником, жертва ждала там, в поселке илотов, за полем и лесом. Трава скрывала жилистое тело, выросшая за жаркие дни в полроста. Ладони ощупывали землю, говорили с ней.
Луна, словно плачущая дева, едва показывалась из-за облаков.
Он услышал шепот трав и ветра, он учуял едва уловимый запах живого.
«Охоться, сын. Охоться, пока Аполлон отвернулся».
Свист воздуха. Оружие. Копье. Кто-то совсем рядом. Вооружен.
Юноша сжал в зубах кое-как заточенное камнем лезвие и пополз на четвереньках, удерживая тело на руках, то и дело замирая, прислушиваясь.
Шорохи все яснее. Движение.
На мгновение мелькнула мысль: нашли ли его дружки свою добычу? Достался ли им кто-то вооруженный? Все ли вернутся к наставникам?
Он осторожно высунулся из травы.
Зрелище было удивительным.
На поляне танцевало странное существо. Оно было большим, с горбом на спине, длинными руками… Силуэт сплетался с тенями, превращаясь в невиданное чудовище. На нем был шлем, надетый на полголовы; поблескивал в свете Селены щит, наручи и поножи из бронзы и… красный плащ. В длиннопалой руке – копье. Настоящее, боевое.
Юноша кивнул сам себе и заскользил вперед. Трава омывала его словно волны морские игривого дельфина.
Создание кряхтело, пытаясь повторить движения фалангита. Левая рука была слабее правой, с трудом и стонами «воину» удавалось поднять щит выше пояса. А вот копьем он владел отменно. Красный плащ взлетал за спиной, когда создание разворачивалось. Он сражался с видимым одному ему противником.
Юноша обнаружил, что засмотрелся и заставил себя вспомнить о цели ночной охоты.
Этот убийца и вор заслуживал расправы.
Бесшумный, юный охотник взвился из травы за спиной горбуна, но тот, отреагировав на звук, дернулся и взмахнул копьем. Такая прыть была неожиданностью.
Юноша понял, что так просто убить не сможет, и принялся кружить вокруг существа, делая выпады, тычки своим ножом.
Луна осветила лицо жертвы. Оно было уродливым, словно смятый в руке кусок красной глины, из которого не родилась задуманная красота.
Тонкий рот приоткрылся, и с сипением вырвались слова.
- Кто ты? Что тебе нужно?
- Я – твоя смерть! – юноша прыгнул вперед и чиркнул ножом по впалой грудной клетке противника. Тот застонал и махнул копьем перед собой. Самый кончик оставил полоску на горле юноши, словно ему приставили отрубленную голову.
- Убирайся! Иначе я убью тебя!
Нападавший расхохотался.
- Ты?! Жалкий урод, вор!
В водянистых глазах отразилась обида.
- Я не вор! – он пошел в яростную атаку, неповоротливый, но способный поймать длинными лапами.
Юноша поднырнул под древко копья и готов был ткнуть ножом в бок, но локоть ударил его в подбородок так, что болотные огоньки заплясали перед глазами. Он казался недосягаемым, но странное создание схватило его за волосы и швырнуло оземь.
Когда он пришел в себя, то понял, что лежит на траве, вокруг глубокая ночь, огромный силуэт рядом, раскачивается, бормочет.
Наверное, уловив перемену в дыхании, незнакомец понял, что пленник очнулся.
- Кто ты… - грустно спросил он. – Зачем тебе было убивать меня?..
Юноша осмотрелся: нож невозможно было найти в такой черноте.
- Астин. Я хочу прикончить убийцу и вора. Ты убил спартанца и носишь теперь его плащ. Твое место в Апофетах.
Эфиальт взял копье, поднялся и надавил самым кончиком на горло юноши. Кадык прошелся вверх-вниз, оцарапавшись о лезвие.
- Мой отец был спартанцем. Это его плащ.
- Ты должен был умереть, - глухо процедил Астин.
- Нет! – взревел горбун. – Я! – он ударил себя по нагруднику с такой силой, что, казалось, оставит вмятину. – Я достоин зваться спартанцем! Взгляни!
Он постарался распрямиться и сделал выпад. Разрезая воздух, копье зазвенело.
Астин облизнул губы.
- Что скажешь? – тяжело дыша, пытаясь стоить прямо, создание внимало.
- Ты способен убивать.
Эфиальт улыбнулся: его рот сделался еще шире, показались крупные зубы.
- Я часто подсматривал за воинами, тренировавшимися в полях неподалеку. А потом, ночью, пытался повторить. Видишь, я достиг успеха. Но я совсем не знаю обычаев, живя здесь. Потому я и не могу называться истинным спартанцем, - и просто прибавил. – Научи меня..?
Астин ухмыльнулся.
- Как раз сейчас я выполняю один ритуал. Криптия. Мужество и преодоление жалости. Воин не должен испытывать жалость. Поэтому я иду туда, в поселенье илотов, чтобы сбросить одного из них в Тартар. Пойдешь со мной?
Юноша хотел было добавить, что, в прочем, уродцу достаточно заглянуть в глаза Эврота, чтобы вступить в поединок с жалостью, но смолчал.
Эфиальт долго смотрел на лачуги, а потом подвинул косо сидящий на голове шлем.
Пальцы слиплись от крови. Мужчина был сильным, мальчишка – быстрым. Серп, подобранный с земли, скосил голову илота, прорезав горло до позвоночника.
Астин утирал краем ладони лицо, размазывая кровь и грязь.
Он схитрил, убив того, кто был достойным противником, кого не было жаль.
Юноша увидел Эфиальта. Тот стоял над кричащей, тянущей к нему руки женщиной. Вокруг разрастался гул голосов, зов о помощи и лязг вил и мотыг.
Горбун отвернулся и коротко ткнул копьем.
Пробегая мимо, Астин рассмотрел бледное лицо некогда красивой женщины с огромными золотистыми глазами. Огонь жизни вытек из этих глаз вместе со слезами страха. Тонкая ладонь была пробита безразличным железом.
Эфиальт полубоком, вприскочку, побежал следом.
Темнота вокруг словно звенела, давила мощным пульсом.
- Это была моя мать, - тихо произнес Эфиальт. – Как думаешь, я прошел испытание?
Астин сел, опираясь ладонью в пересохшей крови оземь.
Эфильт в темноте чертил копьем узоры в небе.
- Она была рабыней моего отца. Боялась, что, узнав обо мне, отец убьет нас обоих, потому скрывала, затягивала на себе жесткие дубовые дощечки. Ломала меня… Когда пришло время, она пришла сюда. Удивилась, что я родился живым. И не смогла вернуться к нему. Он не звал. А мать хотела оставить хоть что-то от него.
Я с детства мечтал о красном плаще воина, о щите и копье. Тогда она исчезла, а потом принесла мне их, сказав, что отцу они уже не понадобятся, а я справлюсь с ними лучше, чем его жена, не давшая ему детей.
Она многое рассказывала мне. Кажется, она ненавидела отца. А я люблю его. И хочу стать как он. Я стану воином и всякий, кто встанет на моем пути, поплатится.
Эфиальт не мог вернуться в поселение, потому ему пришлось жить в лесу. Астина забавляло это создание. Горбун был словно домашним питомцем. Юноше нравилось учить его тому, что знал сам, охотиться вместе с ним, заставлять поднимать тяжелые камни, чтобы узнать предел его силы.
Рискуя, юноша пробирался к своей игрушке, оттачивая навыки ходить бесшумно и умело прятаться.
Ночами, когда Астину удавалось сбежать от наставников, они выбирались в поле, держась совсем близко к опушке леса…
Астин уселся в траву и развязал мешок: куски мяса, смоквы, мех с вином…
- Тебя не выпорют?.. – спросил Эфиальт.
- Еще как, - довольно усмехнулся мальчишка, присосался к вину, закашлялся и утер подбородок.
Несколько капель сбежали к ямке меж ключиц, ниже, оставляя следы на загорелой, в рубцах, коже.
Эфиальт голодно сглотнул, глядя как спартанец уплетает ворованное. Он следил за чуть хмурыми бровями и длинными ресницами, за движением губ…
- Ешь! – горбун удивился звуку, разрушившему его сон, а затем взял предложенное мясо.
Астин, не переставая, прикладывался к вину и очень быстро захмелел. С мурчащим звуком он растянулся в примятой траве, потянулся. Ветер сонно ворошил темные волосы.
Эфиальт протянул руку и потрогал юношу за плечо. Тот пробурчал что-то под нос.
Тогда горбун склонился над спутником и коснулся языком его подбородка, почувствовав виноградный вкус. Чуть выше этот вкус становился ярче, а если пробраться глубже…. Он спит? Не отталкивает.
Эфиальт погладил крепкую грудь, совсем не впалую, как у него, с гладкой кожей, едва тронутой пушком. Так приятно его гладить, ощущать изгибы тела, выступы ребер…
Языком он обвел пупок юноши и пощекотал внутри.
Это было естественно. Сейчас – Эфиальт был уверен – его друг не оттолкнет его. В красивом лице не было брезгливости. Сейчас Астин был чист.
Изувеченное рождением создание ласкало юное тело перед ним, прекрасно сложенное и доступное.
Язык мог блуждать, где хочет, а руки следовали за ним.
Осторожно, чтобы не потревожить сон, Эфиальт перевернул юношу на бок. Он изучал его на ощупь, упиваясь своей тайной.
Он знал, что это еще одно испытание, испытание для тела, не похожее на все остальные.
Астин дышал ровно, бормоча во сне. Казалось, можно различить сквозь невнятные слова чье-то имя.
Эфиальт попытался вспомнить, что делали те двое: он видел многое, бесшумно блуждая по лесу.
Язык тронул сжатую звездочку меж крепких маленьких ягодиц, а затем осмелел и закружил вокруг нее, забрался внутрь, щекоча.
Юноша недовольно заурчал, и попытался лечь на спину, но длинные пальцы с узлами суставов легко удержали его на месте.
Эфиальт освободил фаллос из-под набедренника и просунул его между ног Астина, задвигался, трясь о внутреннюю сторону бедер, проводя потемневшей головкой по небольшим комочкам.
Руки слегка дрожали: он едва владел собой, втыкая покрытый слюной палец.
Астин вздрогнул и громко выругался, попытался подняться на локте, но его шатнуло, и он снова упал.
Эфиальт навалился на вяло брыкающегося юношу и нащупал головкой фаллоса вход. Палец выскользнул, уступая место большему.
Вопль Астина заглушила жесткая ладонь, стиснувшая его челюсть так, что готова была сломать. Юноше оставалось только глухо стонать и рычать в ладонь.
Фаллос толкнулся поглубже, растирая нутро. Астин изодрал ногтями сжимавшие его руки, но мучитель не остановился.
Эфиальт начал дергаться, стискивая спартанца словно куклу, забыв, что тот живой. Фаллос проникал все глубже.
Тогда Астин понял, что порка – это лишь забава, а не испытание болью.
Наконец Эфиальт выскользнул, довольный, сытый, и отпустил истерзанное тело.
Юноша раскинулся в траве, не в силах пошевелиться.
- Я прошел испытание, - шепнул ему на ухо горбун.
В следующее мгновение он отшатнулся от презрения во взгляде и изгибе губ.
Астин не сказал ни слова, отвернулся.
Эфиальт исчез. Они не виделись семь лет, а затем встретились у Огненных врат.
- …от плеча, до середины бедра, Эфиальт… выноси мертвых с поля…
Астин видел и слышал все. В крике горбуна, полном боли от ран, оставленных осколками разрушившегося вмиг мира, он прочел сожаление за былые деяния и бездонное отчаяние.
- Отец! Ты обманул меня, отец! Будь ты проклят, Леонид!
Перед глазами возникло бледное лицо с золотистыми остывающими глазами, кровь на старом одеянии, губы, застывшие в крике…
«…всякий, кто встанет на моем пути, поплатится…»
Астин бросился за оскорбленным существом.
Он настиг Эфиальта на козьей тропе, окликнул, но тот не обернулся.
Спартанец вынул из кожаных ножен меч и бесшумно скользнул вперед…
Название: «Испытания Эфиальта»
Автор: DeeLatener
Фэндом: спартанчеги
Пэйринг: Эфиальт/Астин
Рейтинг: NC-17
Warnings: dark, rape
В целом: почему Эфиальт мог бы предать
В фике не упоминается возраст персонажей. Астину 14 лет, Эфиальту – 17.
Для спартанского феста на http://www.diary.ru/~ATG-and-others/
читать дальшеДыхание Деметры вливалось в легкие. Он был охотником, жертва ждала там, в поселке илотов, за полем и лесом. Трава скрывала жилистое тело, выросшая за жаркие дни в полроста. Ладони ощупывали землю, говорили с ней.
Луна, словно плачущая дева, едва показывалась из-за облаков.
Он услышал шепот трав и ветра, он учуял едва уловимый запах живого.
«Охоться, сын. Охоться, пока Аполлон отвернулся».
Свист воздуха. Оружие. Копье. Кто-то совсем рядом. Вооружен.
Юноша сжал в зубах кое-как заточенное камнем лезвие и пополз на четвереньках, удерживая тело на руках, то и дело замирая, прислушиваясь.
Шорохи все яснее. Движение.
На мгновение мелькнула мысль: нашли ли его дружки свою добычу? Достался ли им кто-то вооруженный? Все ли вернутся к наставникам?
Он осторожно высунулся из травы.
Зрелище было удивительным.
На поляне танцевало странное существо. Оно было большим, с горбом на спине, длинными руками… Силуэт сплетался с тенями, превращаясь в невиданное чудовище. На нем был шлем, надетый на полголовы; поблескивал в свете Селены щит, наручи и поножи из бронзы и… красный плащ. В длиннопалой руке – копье. Настоящее, боевое.
Юноша кивнул сам себе и заскользил вперед. Трава омывала его словно волны морские игривого дельфина.
Создание кряхтело, пытаясь повторить движения фалангита. Левая рука была слабее правой, с трудом и стонами «воину» удавалось поднять щит выше пояса. А вот копьем он владел отменно. Красный плащ взлетал за спиной, когда создание разворачивалось. Он сражался с видимым одному ему противником.
Юноша обнаружил, что засмотрелся и заставил себя вспомнить о цели ночной охоты.
Этот убийца и вор заслуживал расправы.
Бесшумный, юный охотник взвился из травы за спиной горбуна, но тот, отреагировав на звук, дернулся и взмахнул копьем. Такая прыть была неожиданностью.
Юноша понял, что так просто убить не сможет, и принялся кружить вокруг существа, делая выпады, тычки своим ножом.
Луна осветила лицо жертвы. Оно было уродливым, словно смятый в руке кусок красной глины, из которого не родилась задуманная красота.
Тонкий рот приоткрылся, и с сипением вырвались слова.
- Кто ты? Что тебе нужно?
- Я – твоя смерть! – юноша прыгнул вперед и чиркнул ножом по впалой грудной клетке противника. Тот застонал и махнул копьем перед собой. Самый кончик оставил полоску на горле юноши, словно ему приставили отрубленную голову.
- Убирайся! Иначе я убью тебя!
Нападавший расхохотался.
- Ты?! Жалкий урод, вор!
В водянистых глазах отразилась обида.
- Я не вор! – он пошел в яростную атаку, неповоротливый, но способный поймать длинными лапами.
Юноша поднырнул под древко копья и готов был ткнуть ножом в бок, но локоть ударил его в подбородок так, что болотные огоньки заплясали перед глазами. Он казался недосягаемым, но странное создание схватило его за волосы и швырнуло оземь.
Когда он пришел в себя, то понял, что лежит на траве, вокруг глубокая ночь, огромный силуэт рядом, раскачивается, бормочет.
Наверное, уловив перемену в дыхании, незнакомец понял, что пленник очнулся.
- Кто ты… - грустно спросил он. – Зачем тебе было убивать меня?..
Юноша осмотрелся: нож невозможно было найти в такой черноте.
- Астин. Я хочу прикончить убийцу и вора. Ты убил спартанца и носишь теперь его плащ. Твое место в Апофетах.
Эфиальт взял копье, поднялся и надавил самым кончиком на горло юноши. Кадык прошелся вверх-вниз, оцарапавшись о лезвие.
- Мой отец был спартанцем. Это его плащ.
- Ты должен был умереть, - глухо процедил Астин.
- Нет! – взревел горбун. – Я! – он ударил себя по нагруднику с такой силой, что, казалось, оставит вмятину. – Я достоин зваться спартанцем! Взгляни!
Он постарался распрямиться и сделал выпад. Разрезая воздух, копье зазвенело.
Астин облизнул губы.
- Что скажешь? – тяжело дыша, пытаясь стоить прямо, создание внимало.
- Ты способен убивать.
Эфиальт улыбнулся: его рот сделался еще шире, показались крупные зубы.
- Я часто подсматривал за воинами, тренировавшимися в полях неподалеку. А потом, ночью, пытался повторить. Видишь, я достиг успеха. Но я совсем не знаю обычаев, живя здесь. Потому я и не могу называться истинным спартанцем, - и просто прибавил. – Научи меня..?
Астин ухмыльнулся.
- Как раз сейчас я выполняю один ритуал. Криптия. Мужество и преодоление жалости. Воин не должен испытывать жалость. Поэтому я иду туда, в поселенье илотов, чтобы сбросить одного из них в Тартар. Пойдешь со мной?
Юноша хотел было добавить, что, в прочем, уродцу достаточно заглянуть в глаза Эврота, чтобы вступить в поединок с жалостью, но смолчал.
Эфиальт долго смотрел на лачуги, а потом подвинул косо сидящий на голове шлем.
Пальцы слиплись от крови. Мужчина был сильным, мальчишка – быстрым. Серп, подобранный с земли, скосил голову илота, прорезав горло до позвоночника.
Астин утирал краем ладони лицо, размазывая кровь и грязь.
Он схитрил, убив того, кто был достойным противником, кого не было жаль.
Юноша увидел Эфиальта. Тот стоял над кричащей, тянущей к нему руки женщиной. Вокруг разрастался гул голосов, зов о помощи и лязг вил и мотыг.
Горбун отвернулся и коротко ткнул копьем.
Пробегая мимо, Астин рассмотрел бледное лицо некогда красивой женщины с огромными золотистыми глазами. Огонь жизни вытек из этих глаз вместе со слезами страха. Тонкая ладонь была пробита безразличным железом.
Эфиальт полубоком, вприскочку, побежал следом.
Темнота вокруг словно звенела, давила мощным пульсом.
- Это была моя мать, - тихо произнес Эфиальт. – Как думаешь, я прошел испытание?
Астин сел, опираясь ладонью в пересохшей крови оземь.
Эфильт в темноте чертил копьем узоры в небе.
- Она была рабыней моего отца. Боялась, что, узнав обо мне, отец убьет нас обоих, потому скрывала, затягивала на себе жесткие дубовые дощечки. Ломала меня… Когда пришло время, она пришла сюда. Удивилась, что я родился живым. И не смогла вернуться к нему. Он не звал. А мать хотела оставить хоть что-то от него.
Я с детства мечтал о красном плаще воина, о щите и копье. Тогда она исчезла, а потом принесла мне их, сказав, что отцу они уже не понадобятся, а я справлюсь с ними лучше, чем его жена, не давшая ему детей.
Она многое рассказывала мне. Кажется, она ненавидела отца. А я люблю его. И хочу стать как он. Я стану воином и всякий, кто встанет на моем пути, поплатится.
Эфиальт не мог вернуться в поселение, потому ему пришлось жить в лесу. Астина забавляло это создание. Горбун был словно домашним питомцем. Юноше нравилось учить его тому, что знал сам, охотиться вместе с ним, заставлять поднимать тяжелые камни, чтобы узнать предел его силы.
Рискуя, юноша пробирался к своей игрушке, оттачивая навыки ходить бесшумно и умело прятаться.
Ночами, когда Астину удавалось сбежать от наставников, они выбирались в поле, держась совсем близко к опушке леса…
Астин уселся в траву и развязал мешок: куски мяса, смоквы, мех с вином…
- Тебя не выпорют?.. – спросил Эфиальт.
- Еще как, - довольно усмехнулся мальчишка, присосался к вину, закашлялся и утер подбородок.
Несколько капель сбежали к ямке меж ключиц, ниже, оставляя следы на загорелой, в рубцах, коже.
Эфиальт голодно сглотнул, глядя как спартанец уплетает ворованное. Он следил за чуть хмурыми бровями и длинными ресницами, за движением губ…
- Ешь! – горбун удивился звуку, разрушившему его сон, а затем взял предложенное мясо.
Астин, не переставая, прикладывался к вину и очень быстро захмелел. С мурчащим звуком он растянулся в примятой траве, потянулся. Ветер сонно ворошил темные волосы.
Эфиальт протянул руку и потрогал юношу за плечо. Тот пробурчал что-то под нос.
Тогда горбун склонился над спутником и коснулся языком его подбородка, почувствовав виноградный вкус. Чуть выше этот вкус становился ярче, а если пробраться глубже…. Он спит? Не отталкивает.
Эфиальт погладил крепкую грудь, совсем не впалую, как у него, с гладкой кожей, едва тронутой пушком. Так приятно его гладить, ощущать изгибы тела, выступы ребер…
Языком он обвел пупок юноши и пощекотал внутри.
Это было естественно. Сейчас – Эфиальт был уверен – его друг не оттолкнет его. В красивом лице не было брезгливости. Сейчас Астин был чист.
Изувеченное рождением создание ласкало юное тело перед ним, прекрасно сложенное и доступное.
Язык мог блуждать, где хочет, а руки следовали за ним.
Осторожно, чтобы не потревожить сон, Эфиальт перевернул юношу на бок. Он изучал его на ощупь, упиваясь своей тайной.
Он знал, что это еще одно испытание, испытание для тела, не похожее на все остальные.
Астин дышал ровно, бормоча во сне. Казалось, можно различить сквозь невнятные слова чье-то имя.
Эфиальт попытался вспомнить, что делали те двое: он видел многое, бесшумно блуждая по лесу.
Язык тронул сжатую звездочку меж крепких маленьких ягодиц, а затем осмелел и закружил вокруг нее, забрался внутрь, щекоча.
Юноша недовольно заурчал, и попытался лечь на спину, но длинные пальцы с узлами суставов легко удержали его на месте.
Эфиальт освободил фаллос из-под набедренника и просунул его между ног Астина, задвигался, трясь о внутреннюю сторону бедер, проводя потемневшей головкой по небольшим комочкам.
Руки слегка дрожали: он едва владел собой, втыкая покрытый слюной палец.
Астин вздрогнул и громко выругался, попытался подняться на локте, но его шатнуло, и он снова упал.
Эфиальт навалился на вяло брыкающегося юношу и нащупал головкой фаллоса вход. Палец выскользнул, уступая место большему.
Вопль Астина заглушила жесткая ладонь, стиснувшая его челюсть так, что готова была сломать. Юноше оставалось только глухо стонать и рычать в ладонь.
Фаллос толкнулся поглубже, растирая нутро. Астин изодрал ногтями сжимавшие его руки, но мучитель не остановился.
Эфиальт начал дергаться, стискивая спартанца словно куклу, забыв, что тот живой. Фаллос проникал все глубже.
Тогда Астин понял, что порка – это лишь забава, а не испытание болью.
Наконец Эфиальт выскользнул, довольный, сытый, и отпустил истерзанное тело.
Юноша раскинулся в траве, не в силах пошевелиться.
- Я прошел испытание, - шепнул ему на ухо горбун.
В следующее мгновение он отшатнулся от презрения во взгляде и изгибе губ.
Астин не сказал ни слова, отвернулся.
Эфиальт исчез. Они не виделись семь лет, а затем встретились у Огненных врат.
- …от плеча, до середины бедра, Эфиальт… выноси мертвых с поля…
Астин видел и слышал все. В крике горбуна, полном боли от ран, оставленных осколками разрушившегося вмиг мира, он прочел сожаление за былые деяния и бездонное отчаяние.
- Отец! Ты обманул меня, отец! Будь ты проклят, Леонид!
Перед глазами возникло бледное лицо с золотистыми остывающими глазами, кровь на старом одеянии, губы, застывшие в крике…
«…всякий, кто встанет на моем пути, поплатится…»
Астин бросился за оскорбленным существом.
Он настиг Эфиальта на козьей тропе, окликнул, но тот не обернулся.
Спартанец вынул из кожаных ножен меч и бесшумно скользнул вперед…
-
-
07.06.2007 в 01:16Кажется ты не просто ГОТОВ, а страстно этого желаешь
Хотя, все не так уж и страшно получилось. Сюжет вообще очень интересный! НАверное, когда это существо не видишь, все не так ужасно воспринимаестя.
а в конце, я не поняла - он его убил, и в итоге спартанцев никто не предал?
-
-
07.06.2007 в 06:41-
-
07.06.2007 в 07:26К любому уродству люди привыкают, а если Астин его часто видел... Как пример того, каким быть не надо. Жестокий мир, жестокие нравы.
-
-
07.06.2007 в 07:33Хотя в принципе о чем-то подобном я догадывалась, что ты напишешь
Понравилась сцена боевого танца Эфиальта. Да и сам Эфиальт вызывает лишь чувство брезгливой жалости, даже после rape.
Спасибо)) Мне очень понравилось
У меня кстати в работе такая же тема - предательство Эфиальта, но там у меня Эфтальт-малиец)[I]
-
-
07.06.2007 в 07:40Особенно после него.
-
-
07.06.2007 в 10:27...я тоже
Hephaestion К любому уродству люди привыкают
Ты не прав. к настоящему уродству привыкнуть нельзя! А если и можно, то все равно ты будешь видеть, что это уродство, и все равно будет неприятно. Просто этот Эфиальт не на столько жуткий как в фильме, и история хорошая.
Как пример того, каким быть не надо
Вроде Астин тут не так к нему относился.
-
-
07.06.2007 в 13:44Hephaestion местами хотелось показать, что Эфиальт - просто изломанное существо, и снаружи и внутри.
tamillla Астин воспринимал Эфиальта иначе, как домашнее животное, об этом в фике сказано. Отсюда и безразличие к уродству. Все равно, что ухаживать за больным животным. Да вот животное это взяло и хозяина подмяло... хищник всегда хищник
-
-
08.06.2007 в 10:16Особенно после него.
Да вот как-то мне не показалось, что rape здесь самое плохое, что случилось с Эфиальтом.
Скорее, стремление слится с красотой. Таким вот своеобразным образом. Да и доминирование здесь не последнюю роль сыграло.
DeeLatener
я редко пишу такие штуки, вроде
Не совсем. Ты любишь подчеркнуть определенные свойства души человеческой.
В комментах ощущается такая же дарковость
А-ха-ха. А тебе бы хотелось, что бы мы тут ржали сидели?
-
-
08.06.2007 в 13:39нет, конечно же я не хотел, чтобы вы ржали
-
-
08.06.2007 в 13:48определенные свойства души человеческой - это какие?
Стремление властвовать