Подарочный слоник для Зигги

[ATG-and-others]

В саду Мидаса

Автор: Alex

Жанр: исторический слэш

Рейтинг: R

Отмазка: Характеры принадлежат векам. А эта история – мне.

Warnings: смерть, несовершеннолетние герои, но ничего графического.

Бета: Larian Elensar

Перевод: Dee Latener

Пэйринг: Александр/Гефестион

Архив: Alex's Story Book

Авторские замечания: Александру тринадцать, история начинается в 343 году до н.э. На сколько я знаю, дата точная. Не знаю, стали ли они с Гефестионом любовниками в пятнадцать, как я предположила, но это кажется вполне правдоподобным. Я читала, что Александр убил своего первого в двенадцать, так что я решила, что он стал любовником в том же подростковом возрасте, в каком стал воином.

Эта история не касается фильма «Александр», а так же книг Мэри Рено.

Спойлеры: да, о жизни Александра

В общих чертах: Александр оглядывается на любовь своей жизни.

Special: перевод для Ziggi на НГ 2006



~~~



324 год до н.э.



Александр взглянул на труп, на Гефестиона, пытаясь не закричать снова. Невозможно! Не может быть, чтобы он умер! Это какая-то злая шутка. Этого не могло случиться…



Он прикоснулся к лицу того, кого любил больше жизни и ощутил его жесткость и холод. Нет, то была не жестокая шутка. Просто жестокость. Боги подарили ему весь мир и отняли взамен то единственное, чего он действительно хотел.



Гефестион.



Он лег рядом с мертвецом.



А сознание начало обратный отсчет…



343 год до н.э.



В школе ему было одиноко: единственной его компанией был томик Гомера. Он ненавидел отца по многим причинам, а его мать способна вызвать страх у самых смелых. Здесь он учился под присмотром Аристотеля, но на самом деле так он, к тому же, ускользал из-под пяты отца. Не раз он выслушивал крики царя о том, что ведет себя как девчонка…



Он гулял по Саду Мидаса, когда встретил мальчика, ставшего любовью всей его жизни. Его звали Гефестион.



- Ты – сын Филиппа Македонского, - красивый темноволосый мальчик присел рядом с ним.

- Я Александр.

- Я видел, как ты читал «Иллиаду». Это и моя самая любимая книга.

Царевич бросил взгляд на пришельца. Тот был прекрасен: высокий, с темными волнистыми волосами, спадающими на лицо. Его глаза были светло-карими, цвета янтаря, а кожа – загорелой и гладкой.

Если бы Александр был чуть смуглее, то больше походил бы на македонца. Мать говорила, что его сияющие золотые волосы и голубые глаза очень красивы. Но юный пришелец был еще более светлокож.

- Как твое имя и почему ты осмелился приблизиться ко мне? – Александр скопировал тон отца.

- Я Гефестион. Мне кажется, компания тебе не помешает. Ты не похож на остальных.

И это, несомненно, было правдой. Александр не дружил ни с одним из мальчиков. Как бы он мог?! Ведь они – простые мальчишки, а он – сын бога! И были ли другие мальчики наследниками трона Македонского? Конечно, нет.

А Гефестиона словно и не впечатлял вовсе статус Александра, он без церемоний уселся рядом с мальчиком, протянул тому кусочек фрукта, достав его из своего мешка, и улыбнулся. Александр принял дар.

Все последующие недели Гефестион часто заходил в сад, чтобы увидеться с одиноким царевичем. Александр был не слишком дружелюбен, но никогда не оставлял его без внимания.

Недели превратились в месяца, а Гефестион все не сдавался. Александр начинал постепенно обращаться с ним как с другом, а не с досадливой помехой. Он то и дело приносил копию «Иллиады» в сад, не вынимал ее из своего мешка, и все ждал, что его новый друг ее вновь упомянет.

И неизбежно это произошло.

- Кто твой любимый персонаж? – спросил Гефестион, лежа спиной на каменной скамейке, глядя в небо.

- Ахиллес. Я похож на него, сына бога. Я, как и он, в скором времени стану героем.

Гефестион уставился на юношу, не зная, что и сказать. Александр подумал, не зашел ли слишком далеко, но ведь мать говорила всем о его божественном происхождении, а повода не верить ей не было.

Он продолжил.

- Будь моим Патроклом, Гефестион. Мы будем сражаться рука об руку и станем великими воинами.

Александр тогда еще не понимал истинного смысла своих слов. У него уже начались беспокойные сны, оставляющие его дрожащим на мокрой от семени кровати, но чувства эти еще не обрели форму. Он не замечал того, каким взглядом окидывает его друг.



Ученики почти всегда были вместе, нагота была естественной среди мальчиков. И никто не обращал особенного внимания на остальных. Но все изменилось для Александра в день, когда он отправился в бани и увидел Гефестиона, сидящего на краю купальни спиной ко входу. Царевичу стало любопытно, отчего друг не приветствует его, и он подошел ближе.

Глаза Гефестиона были закрыты, а ладонь скользила по бархатистой коже фаллоса. Александр воззрился на него, потрясенный. Он понял, чем занят его друг, хоть раньше ничего подобного не видел. И он услышал имя, которое простонал тот, когда густое семя излилось в воду купальни.

Он бежал. Бежал так быстро, как только мог, назад, в свою комнату.

После этого Александр перестал разговаривать с Гефестионом. Он не мог понять, почему чувствовал себя преданным из-за увиденного, но так оно и было.

Однажды вечером, в тишине своей комнаты, Александр скользнул рукой вниз по голому телу и прикоснулся к себе. Это было приятно, куда лучше, чем он мог представить.

Поначалу движения были неловкими, но вскоре стали отточенными – мальчик быстро учился. Он почувствовал, как запылало лицо, пока он ласкал себя. Не от осознания того, чем он занимался, а оттого, что он думал только о Гефестионе.

На следующий день оба вели себя так, словно последних нескольких недель не существовало. Вновь они вернулись к старым привычкам встречаться в саду, читать, говорить об учебе и делиться надеждами и мечтами. И ни разу инцидент в банях не был упомянут.

Время текло для них так же, как и для всех остальных, и было неумолимо. Они уже перестали быть детьми, превратившись в молодых мужчин, испытывающих желание разделить свою душу с кем-то. Их одинокие развлечения помогали забыться, но уже не были достаточны для желания их сердца и разума.

Александр уже стал воином, как и Гефестион.

Коротко детство у царских детей.

Александр не интересовался девушками.

Он редко видел женщин с тех пор, как покинул гинекей, потому он думал не о мягких грудях и бледных боках женщин, а о сильных руках и подтянутых бедрах мужчины.

Или мальчика.

Гефестиона.

Никого другого он не рассматривал, как возможного партнера. Гефестион был единственным. Его единственным.

Но он понятия не имел, как подступиться. Он много думал о том, что тот ниже его по статусу. Его друг был просто Гефестионом. И если Александр был сыном бога, то почему же именно Гефестиона послали ему в качестве друга и любовника?..



Все решилось само собой, после первого «сорванного поцелуя», инициатором которого был Гефестион.

Одним утром Александр проснулся от поцелуя. От поцелуя его друга. Он сонно улыбнулся в темноте – молодые воины вставали до рассвета, начиная тяжелый долгий день спозаранку.

- Что ты делаешь? – наконец спросил он, когда мягкие губы отпустили его.

- Я просто говорю тебе о моих желаниях. Ты убегаешь так быстро и так далеко, с каждым днем все дальше и дальше, и сложно, невозможно даже, застать тебя в каком-нибудь укромном уголке. Поэтому я подумал, что, пока ты будешь спать, я разбужу тебя поцелуем.

Александр сел, кулаками потирая глаза. Он словно вновь стал ребенком. А потом потянулся к Гефестиону.

Второй поцелуй был неумелым, но страстным. Гефестион прилег рядом с царевичем в его спальник и коснулся пальцами кожи.



Они руками доставляли друг другу удовольствие, учились вновь, как когда-то пробуя самих себя. И если кто-нибудь поутру и слышал стоны и вздохи из спальника двух юношей, никто не сказал ни слова.

Привыкнув к телам друг друга, им уже не хватало рук и ртов, и тогда Александр отдал Гефестиону всего себя ночью незадолго до того, как отец его будет убит, и сам он станет царем, Александром Македонским.

Были у Александра и другие любовники, но никого из них он не любил до конца своих дней.



***



323 год до н.э. (следующий за годом смерти Гефестиона)



Александр думал, что Гефестион всегда будет там.

Он кашлял, грудная клетка содрогалась, даже сам он слышал треск. Его приближенные и генералы мелькали вокруг, ожидая, кого же он назовет преемником трона. Зрение стало совсем мутным, а они все задавали ему бесконечные вопросы.

Но его это уже не беспокоило. Он увидел Гефестиона, сидящего на каменной скамейке в саду Мидаса, читающего потрепанную копию «Иллиады», без сомнения эпизод с Ахиллесом и Патроклом.

Царь закрыл ослепшие глаза и прошептал генералам: «Сильнейшему».

Все было кончено.

А Гефестион улыбнулся, поднялся со скамьи и пошел ему на встречу.