Античная Любовь как философский аспект.

[ATG-and-others]

Только в любви и через любовь человек становится человеком. Без любви он неполноценное существо, лишенное подлинной жизни и глубины и не способное ни действовать эффективно, ни понимать адекватно других и себя. И если человек – центральный объект философии, то тема человеческой любви, взятая во всей ее широте, должна быть одной из ведущих в философских
размышлениях. Философский анализ любви разворачивается в двух основных направлениях: описание конкретных многообразных видов любви (от наиболее отчетливых ее видов до видов, стоящих на грани влечения и пристрастия) и исследование тех общих черт, которые присущи каждой из разновидностей любви. Главное внимание уделяется половой (эротической) любви, являющейся
парадигмой всякой любви. Любовь истолковывается как влечение, порыв, вдохновение, как воля к власти и вместе с тем стремление к верности, как особая сфера творчества и одновременно стимул к творчеству в других областях, как предметное выражение глубин личности и ее свободы, притом
свободы, готовой добровольно принести себя в рабство, как сложное, многоплоскостное перечисление биологического и социального, личностного и общественно значимого, интимного, затаенного и вместе с тем открытого, ищущего, претендующего.

Уже давно люди спрашивали себя, когда возникла любовь — вынес ли ее человек из животного царства, или она появилась позднее. Многие считают, что любовь родилась позже своих собратьев —
ненависти, зависти, дружелюбия, материнского чувства. Пещерные люди, которые жили ордой, групповым браком, наверно, не знали никакой любви. Исследователи древности говорят, что ее не было даже тогда, когда стало возникать единобрачие. Исходя из работ таких исследователей — Моргана и Бахофена,— Энгельс писал: “До средних веков не могло быть и речи об
индивидуальной половой любви. Само собой разумеется, что физическая красота, дружеские отношения, одинаковые склонности и т. п. пробуждали у людей различного пола стремление к половой связи, что как для мужчин, так и для женщин не было совершенно безразлично, с кем они вступали в эти интимнейшие отношения. Но от этого до современной половой любви еще
бесконечно далеко”. Многие философы, психологи, ученые считают, что во время античности любви не было, а был один только телесный эрос, простое половое влечение. Эрос античности — так называют они любовь того времени, и это ходячий взгляд, который многие считают аксиомой. Вряд ли, конечно, верно, что в древности не было настоящей любви. О любви то и дело говорится
уже в самых древних мифах Греции, а в классическую эпоху, почти двадцать пять веков назад, появились даже теории духовной любви — Сократа, Платона и Аристотеля. А греческие боги любви? В свите богини любви Афродиты было много богов — покровителей любви.
И поэтому так много горя и боли в античной драме, в античной лирике, да и вообще у поэтов
всех других эпох — от Петрарки до Блока и Маяковского. Входя в жизнь человечества, любовь меняет весь строй ее ценностей. Это совершенно новый стимул среди стимулов человеческого поведения, и, появляясь, он бросает свой отсвет на все другие стимулы, смещает их равновесие, резко меняет пропорции. Простота человеческой жизни теперь пропадает, рождение любви
запутывает, усложняет индивидуальную жизнь, лишает ее былой ясности и цельности. Конечно, в разные времена и у разных людей это выглядит по-разному. Но ясно одно — и это давным-давно стало понятно людям: любовь приносит человечеству не только свет, но и мрак, она не только поднимает, но и гнетет человека.

Любовь в Античной Греции
Древние греки различали несколько видов любви. Это, прежде всего, конечно, Эрот, обожествленный
эрос. Эрот, или эрос,— любовь-страсть, любовь, пограничная с безумием, безумная любовь. Древние греки так и говорили: “эротоманиа” — “безумная (безрассудная) любовь”. Был глагол “эреоманео” — “быть безумным от любви”.
Эрос — главным образом половая любовь. Отсюда “эротикэ” — искусство любви. Отсюда и название произведения римского поэта Левия “Эротопайнион” —“Любовная забава”, аналогичная латиноязычной поэме Овидия — “Искусство любви”. Правда, любовь-страсть может быть направлена и на другое. Геродот писал о спартанском царе Павсании (это не тот, который в “Пире”), что тот
“имел страсть” (“эрота схон”) стать тираном всей Эллады... Однако любовная страсть, как всякая страсть, редка и непродолжительна. Как все безмерное (древние греки понимали неразумное, безумное как безмерное), страсть, пожирая своего носителя, пожирает себя.
Более спокойна “филиа”.
Существительное “филиа” имеет свой глагол — “филео” — “я люблю” (“филео су” — “я люблю тебя”), У этой любви больший спектр значений, чем у эроса. Такой любовью сложно любить многоразличное. Это, кроме того, не только любовь, но и дружба. Поэтому эротическая любовь — лишь один из видов “филии”. Любовь как высшая степень хорошего эмоционального отношения “я” к “не-я” колеблется между себялюбием, где “не-я” — это “я”, и “друголюбием”, любовью
к “не-я”, за которой, однако, может скрываться опосредованное себялюбие, когда предмет любви (“филэтон”) сводится лишь к объекту и к средству удовлетворения себялюбия, а не рассматривается как нечто самоценное, как нечто даже более ценное, чем “я”. Любовь в первом смысле — любовь
потребительская. Это не настоящая любовь. Только вторая, самоотверженная, любовь истинная. Гегель не зря сказал, что настоящая любовь — это обретение самого себя в отказе от самого себя и в исчезновении себя в другом.
Настоящая любовь самоотверженна. Она включает в себя и элемент жалости и сострадания к предмету любви. Можно сказать: Да, нет любви из жалости, Но нет любви без жалости, А если нет в ней жалости – То это просто шалости...
“Филиа” — это не столько любовь, сколько влюбчивость (“филерастиа”).
Остальные виды “филии”: любовь к отцу (“филопатор” — “любящий своего отца”), любовь к матери (“филомэтор” — “любящий свою мать”), любовь к детям (“филопайс” — “детолюбивый”), любовь к братьям и сестрам (“филадельфиа”, от “адельфос” — “брат” и “адельфэ” — “сестра”), любовь к своим товарищам (“филетайриа”), к друзьям (“филофилиа”), вообще дружелюбие (“филофронэсис”), любовь к своему родному городу (“филополи”), к своим согражданам (“филополитэс” — “любящий своих сограждан”), любовь к своему отечеству (“филопатриа”), любовь к своей родине — Греции, преданность ей (“филеллэн” — любящий Грецию, Элладу), любовь к народу (“филодэмос” —
“народолюбивый”), любовь к человеку (“филантропиа”, отсюда “филантропия”). “Филиа” — любовь к наслаждению (“филэдониа”), к славе (“филендоксиа”), к власти (“филархиа”). Это любовь к свободе (“филелеутерон”), но любви к несвободе, к рабству у древних греков не было, хотя было “филотюраннос” —“стоящий на стороне тиранов, приверженец тирании”. “Филиа” — любовь к
прекрасному, (“филокалиа”) — любви к безобразному не было; любовь к добродетели, к добру, к доброте (“филагатос”), но возможно и стремление к пороку (“филопонэрос” — “тяготеющий к пороку” в отличие от “филаретос” —“любящий добродетель”). “Филиа” — любовь к правде, к истине (“филалетейа”), но возможна и любовь ко лжи (“филопсеустиа”). “Филиа” — любовь к
деятельности (“филергиа”), труду (“филопониа”), к земледелию (“филогеоргиа”), к искусствам, ремеслам (“филотехниа”), любовь к музам, т.е. также любовь к наукам и искусствам (“филомусиа”). Это также любовь к богатству (“филоплутиа”), жадность к деньгам (“филохрэматиа”), страсть к
наживе, корыстолюбие (“филкердейа”). “Филиа” — любовь к общению (“филокойнос” — “любящий общение”) и любовь к одиночеству (“филеремос” —“любящий одиночество”). “Филиа” — любовь к своему телу, т. е. тщательный уход за телом (“филосоматон”), любовь к самому себе (“филоаутос”), любовь к своей душе, к своей жизни (“филопсюхиа” и “филодзойа”), однако это осуждалось как чрезмерное жизнелюбие, жалкая привязанность к жизни, как источник трусости и рабства. Кроме “эроса” и “филиа” были у эллинов и другие термины, обозначающие любовь. Это производные от “филии” термины:
“филосторгиа” — “нежная любовь, горячая привязанность”, “филотэс” —“дружба, привязанность, любовь”. Еще более мягкой, чем “филиа”, любовью является, возможно, “агапэсис” — любовь-влечение. Во времена вечерней зари языческой культуры и утренней зари христианской эта любовь приняла форму “агапэ” — новозаветной любви (агапы — братские трапезы у ранних христиан).
Среди видов “филии” была и любовь к мифам (“филомютос” — “любящий сказания, мифы”). Древнегреческая мифология, как известно, богата образами, сюжетами, легендами, из нее черпали свои темы многие древнегреческие трагики, поэты, писатели-прозаики, художники, скульпторы... Мифология — антропоморфична. В мифологии люди, не зная законов природы, подлинных причинно-следственных отношений в мире, объясняли явления поверхностно, связывая их ассоциативно,
по аналогии со своими отношениями и свойствами. Совершалась великая метафора — перенос на природу человеческих свойств и отношений, отчего, поскольку самой природе это человеческое чуждо, то переносимое на природу человеческое накапливалось над природой, образуя сверхприродный, сверхъестественный мир олицетворяющих те или иные природные, а также и
некоторые общественные явления сверхъестественных существ, богов, демонов и т.д. И даже если эти существа внешне не похожи на людей, зооморфны или чудовищны, они все равно думают, говорят и действуют как люди, руководствуются человеческими мотивами. Это неявный антропоморфизм. Была мифологизирована и обожествлена и любовь. В Древней Греции она
мифологически была представлена в образах нескольких мифологических существ. Это, прежде всего Афродита и Эрот (в Риме соответственно Венера и Амур). Афродита — богиня любви и красоты. Ей приписывалась большая роль. Ей подчинено почти все живое. Афродита даже сводит богов с женщинами, а богинь — с мужчинами. Имел свой мифологический образ и эрос. Это Эрот — сын
Афродиты (по некоторым версиям, Артемиды, изменившей своей девственности).
Тот хорошенький, шаловливый и безжалостный мальчик с крылышками, с луком и стрелами любви, которые он по своему капризу пускает то в богов, то в людей,— плод эллинистического искусства, вначале же Эрота изображали в виде необработанной каменной глыбы. Гомер не упоминает Эрота в числе богов. Это — безличная сила, влекущая друг к другу богов и людей противоположного
пола. И здесь мы находим переход к философии. Среди видов “филии” была и любовь к познанию. Это “филоматейа” — “любовь к знанию, любознательность” (“матэма” — “знание, учение, наука”, отсюда математика), “филологиа” — “любовь к ученым беседам, занятиям”, отсюда филология (однако “логос” означал не всякое слово, а только ученое, разумное, отсюда и иной смысл термина “филологиа”, чем это принято теперь), “филопеустиа” — “пытливость, любопытство” наконец, “философиа” — “любовь к знанию, любознательность; исследование, учение, наука; любовь к мудрости, философия; философское учение”. Глагол “философео” означал “любить знания, быть любознательным, мудро рассуждать...”, а существительное “философос” “образованный,
просвещенный человек, ученый, любитель мудрости...”. Философия, возникнув из мифологического мировоззрения под влиянием окрепшего в самой жизни, а также в сферах специального знания интеллекта, логоса (логос нельзя отождествлять с философией, логос - то, благодаря чему существует философия), все же смогла до конца изжить антропоморфизм. Им философы как
бы “затыкали дыры” в своих философских системах. Для этого употреблялись и остающиеся, в сущности, мифологическими образы любви, прежде все Афродиты, Эроса, Филии. Древнегреческий предфилософ Гесиод, не умея объяснить движущую силу космогонического процесса, процесса происхождения и развития космоса (а кто может это объяснить?), находит эту силу в космическом,
вселенском эросе. Образ Эрота был философски осмыслен Платоном в “Пире”. Участвующий в этой беседе Сократ (устами которого говорит Платон, избегавший в своих сочинениях высказываться от своего имени) принимает, в сущности, мысль Павсания о двух Эротах: вульгарном, земном и возвышенном, небесном (хотя и не использует этой терминологии), наполняя ее идеалистическим содержанием в духе учения Платона о двух мирах, земном, физическом, чувственном и небесном, идеальном, мыслимом. В платоновском диалоге “Пир” Сократ по-своему развивает образ Эрота, говоря, правда, что все это он слышал от некоей мудрой женщины Диотимы, которая просветила его
в том, что касается любви. Эрот сам по себе не прекрасен и не добр, но он и не безобразен и не подл, он сам по себе не мудр и не невежествен. Эрот находится посередине между этими крайностями. Он как бы единство противоположностей. Такова, говоря нашим языком, диалектическая природа Эрота. Эрот — сын бога богатства Пороса и богини бедности (была и такая
богиня!) Пении (отсюда “пени”). Будучи сыном столь непохожих родителей, Эрот противоречив. Эрот не просто некая “золотая середина” между прекрасным и безобразным, между мудростью и невежествомЭрот — стремление от худшего состояния к лучшему. “Эрот — это любовь к прекрасному”, а мудрость — одно из самых прекрасных на свете благ, поэтому Эрот в изображении Сократа —Платона — любитель мудрости, философ. Так Платон объясняет высший смысл
термина “философия”, введенного в обращение Пифагором (VI в. до н. э.), который исходил из того, что людям доступно только стремление к мудрости, но не сама мудрость. У Сократа — Платона Эрот — сверхъестественное существо, демон — посредник между богами и людьми. Далее Сократ доказывает, что любовь к прекрасному — это любовь к своему благу, любовь к вечному обладанию этим благом, любовь к бессмертию. Но люди смертны. Та доля бессмертия, которую дали людям бессмертные боги,— способность к творчеству (а это “все, что вызывает переход из небытия в бытие”), к рождению (“рождение — это та доля бессмертия и вечности, которая отпущена смертному
существу”). Однако стремление к прекрасному имеет и более высший смысл. Это стремление к идеальному, небесному, точнее говоря, занебесному миру. Эрот здесь уже не просто посредник между людьми и богами (это все же мифологический аспект Эрота у Сократа — Платона), а посредник между физическим и идеальным мирами, само стремление к прекрасному как таковому,
к идее прекрасного. Обыватель любит прекрасные вещи, прекрасные тела. Но философ любит прекрасное само по себе. Оно чисто, прозрачно, беспримесно, не обременено человеческой плотью, красками и всяким бренным взором, оно божественно и единообразно. Увидев хоть раз такое прекрасное, человек не может уже жить прежней жалкой жизнью. Такой человек родит уже не призраки добродетели, а саму добродетель, не призраки истины, а саму истину... Так, рассказывает Сократ, сказала мне мудрая Диотима, “и я ей верю. А, веря ей, я пытаюсь уверить и других, что в стремлении человеческой природы к такому уделу у нее вряд ли найдется лучший помощник, чем Эрот. Поэтому я утверждаю, что все должны чтить Эрота...” Таков образ Эрота в философской системе идеалиста Платона. За всеми видами любви: к родителям, к детям, к женщине, к мужчине, к отечеству, к труду, к поэтическому и правовому творчеству и т. д. и т. п. должна стоять высшая любовь — любовь к миру вечных и неизменных идей, к высшему миру добра как такового, красоты как
таковой, истины как таковой. (Это и есть то, что обычно называют “платонической любовью”, неверно понимая под этим несексуальную любовь мужчины и женщины. Такой любви быть не может, а если и возникают такие отношения между ними, то это не любовь, а дружба.) Все же в Древней Греции (и позднее в Риме) любовь ценилась высоко. В “Пире” содержится подлинное прославление любви. Более того, там говорится и о ее положительном нравственном содержании. “Ведь тому, чем надлежит руководствоваться людям, желающим прожить свою жизнь безупречно, никакая родня, никакие почести, никакое богатство, да и вообще ничто на свете не научит их лучше, чем
любовь”.
(с) копирайтер вставлю позже.