[desert_garden]

akasting2002 как настоящий друг, разграбляет сайт фан-клуба Франа, ну а я просто наслаждаюсь зрелищем

---

Наследники Бога

[Philalexandros]

Издательство «Азбука» выпустило новую книгу Льва Вершинина «Наследники Бога» http://www.ozon.ru/context/detail/i...partner=9479605 , посвященную, насколько Я понял, войнам диадохов.



«Мир содрогнулся, когда его не стало. Царь Царей, Александр Великий, Искандер Двурогий, объединивший под своей властью половину мира, признанный Божественным, скончался в Вавилоне, во цвете лет. И гигантская империя Александра Македонского начала распадаться на части, погребая под развалинами страны и народы. Наследники Искандера, недавние соратники, обуреваемые жаждой власти, растаскивают с боем обретенные провинции, в ход идут предательство и интриги… Об этой страшной и захватывающей эпохе, когда рушились царства, а армии, вчера еще сражавшиеся на одной стороне, сходились в братоубийственной схватке, повествует в первом романе цикла Льва Вершинина “Приговоренные к власти”».



Обложку книги можно посмотреть здесь http://megasalexandros.narod.ru/gallery/books/018.jpg.

---

Фэнтези и Александр.

[Hephaestion]

Наблюдаю занятную тенденцию в современной российской фэнтэзийной литературе.

То тут, то там вспоминают Александра Великого. И как!

Я не слишком большой поклонник эзотерической литературы, но все же...



В свое время, заинтересовавшись Александром Македонским, вспомнил описание его в Сокровищах Валькирии Сергея Алексеева, в свое время поведших мне "крышу" не хуже Матрицы.



"...Всякая умозрительная идеология верит в чудо, отличается авантюризмом, самоуверенностью, критикует недомыслие и глупость прежней, свергнутой идеологии и закономерно попадает впросак. Талантливый и одержимый изгой Гитлер в поисках истины сначала посылал экспедиции на Тибет и в Индию, затем пытался прорваться через Сталинград к Каспийскому морю и открыть себе путь на реку Ганг. К тому же верил он и в чудо-оружие, собирал по миру магов, чародеев и заклинателей, чтобы они своей силой парализовали войска противника. И священный знак движения света свастику - носил на знаменах, на рукавах, на партийных значках, отметил ею каждый слиток золота, каждую солдатскую ложку, да не спасся от своего рока. Не избегнул его и Наполеон Бонапарт, вооруженный идеологией франкомасонства, мечтавший через покоренную Россию проложить дорогу в Индию и отнять ее у английских масонов. Но оба они были жалким подобием Великого Изгоя Александра Македонского, ибо последний был сотворен гением Аристотеля. Вооруженный знаниями, ученик отправился завоевывать мир вовсе не для того, чтобы создать империю, и в Индию он рвался с иной целью. Великий Идеолог рукою и мечом Великого Изгоя уничтожил Книгу Знаний древних ариев, ушедших на Восток, - Авесту, написанную на двенадцати тысячах бычьих шкур. Александр Македонский ритуально сжег ее после захвата Персии и отправился добывать на реку Ганг вторую книгу арийских откровений - Веды. Но роком предначертано было в один год Идеологу лечь в гробницу, а Изгою - в бочку с медом, в которой он и был привезен из последнего похода. "



Теперь натыкаюсь на следующее:



ЧТО ВЛЕКЛО АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО НА СЕВЕР?



«А что, разве было такое?» – удивится иной читатель, знакомый с древней историей хотя бы в рамках школьной программы. Тем более, что никто и никогда вроде бы не подвергал сомнение главное направление походов Александра Великого – на восток и еще раз на восток! В общем, так оно и есть, однако, упорно продвигаясь встречь солнцу, македонцы несколько раз уклонялись в строну Полярной звезды. Так случалось и в Персии, когда, разгромив Дария, победители устремились якобы ему вдогонку, да так, что, форсировав неприступный Гиндукуш, очутились в Средней Азии и достигли современного Самарканда. Так было и в Индии, где войска великого завоевателя двигались далеко не всегда по прямой, а по большей части зигзагообразно, нередко уклоняясь на север. Александр Македонский (356 – 232 до н. э.) – одна из тех исторических личностей, что уже при жизни удостоился пристального и всеобщего внимания как со стороны профессиональных писателей и хронистов, так и со стороны народных масс: в молве и фольклоре они превратили непобедимого пришельца в легендарный, почти что мифический образ. Но именно в устных преданиях запечатлелись такие детали и подробности, которых и в помине нет в исторических хрониках. Можно ли доверять подобным сообщениям? Почему же нет, если учесть, что, по свидетельству Плутарха, сам Александр придавал огромное значение устным и тайным знаниям. Когда во время похода он вдруг узнал, что его учитель – великий философ Аристотель – где-то приоткрыл завесу над подобными тайными знаниями, он в письме обрушился на своего наставника с упреками:



«Александр Аристотелю желает благополучия! Ты поступил неправильно, обнародовав учения, предназначенные только для устного преподавания. Чем же будем мы отличаться от остальных людей. если те самые учения, на которых мы были воспитаны, сделаются общим достоянием? Я хотел бы превосходить других не столько могуществом, сколько знаниями о высших предметах. Будь здоров»*.



Вот так-то – не больше – не меньше: обладание высшим знанием для ученика Аристотеля важнее, чем любая из блистательных побед на поле боя! Но что же в таком случае это за тайные знания, коими так дорожил Александр? Не в последнюю очередь таковыми могли выступать сакральные сведения о древней Северной прародине и ее высоких научных и технических достижениях (и в частности – в военной области). Древняя северная цивилизация, именуемая эллинами гиперборейской**, достигла в далеком прошлом в своем развитии небывалых научно-технических высот, овладела земным, надземным, подземным и подводным миром, освоила искусство передвижения по воздуху с помощью ракет и других летательных аппаратов, научилась использовать различные виды энергии, расщепила атомное ядро, создала лучевое и ядерное оружие.



И если уж называть вещи своими именами, то следует сразу сказать о великой магической триаде Древности, которая – и в своей целокупности, и в отдельных составных частях – не давала покоя многим великим властителям (да и простым смертным тоже) разных эпох и народов. Компоненты Триады – Бессмертие (Вечная молодость), Абсолютное оружие и Универсальное знание. О поисках ключа к этой тайне, попытках раскрыть ее любыми способами разными людьми и в разное время и пойдет речь в настоящей и последующих главах.



В.Н.Дёмин, доктор философских наук



Фантазии людские, имеют ли они под собой почву?

Действительно ли Аристотель преподал Александру некое тайное знание, в соответствии с которым Мегас прокладывал себе путь к покорению мира через Гиперборею в Индию?...

Признаться, прочтя "разбор полетов" у обожаемого теперь мной Фуллера, я этого не заметил. Основывается он в своей книге на трудах Арриана, Курция, Плутарха и более современных исследователей. Обосновывает поступки Александра вполне логически, просто и понятно с точки зрения целей той или иной кампании и ее стратегии.

Скажем, не мог Александр пойти в Индию, оставив в своем тылу непокоренные или восставшие области, поэтому такие повороты. Более простое обьяснение всегда наиболее правдоподобно, так что мудрят что то наши философы и фантасты...

Действительно ли Александр гонялся за книгами знаний, чтобы их уничтожить?...

К сожалению, узнать это не представляется возможным.



Кстати, в какой это бочке с медом был привезен Александр из последнего похода????...

---

[desert_garden]

Ну вот и добралась я до окончания своей "саги" уже казавшейся мне бесконечной.

Была уверенна, что вздохну с облегчением... не тут-то было, уже начинаю скучать по своим героям.

Но в любом случае, история их воссоединения после двух тысяч лет в разлуке законченна. Если и будет следующая, то уже о чем-то другом.



название: Встретимся в следующей жизни. Глава 18.

имя автора: Bagoas-alter-ego

фэндом: Alexander the Great, историческая личность и мифологический герой

рейтинг: НЦ-17

summary: Безудержный секс.

от автора: Александр, Гефестион, Багоас принадлежат истории, однако мой взгляд на них как автора достаточно своеобразен и любые несоответствия исторической справедливости прошу воспринимать как художественную интерпритацию образов. Любое использование текста целиком, или отдельных его частей, возможно только с согласия автора.

посвящения: всем моим любимым, драгоценным читателям:

Натали, Dee, Тион, Шапа, akasting2002, Fleur-de-Lys, Satangel, Лада (если кого забыла, обязательно поругайтесь, я добавлю ), спасибо вам, за поддержку, вдохновение, понимание и просто за то, что вы есть. Люблю вас

Полное единение

18. Полное единение.



Принц изящным движением скинул с себя те немногочисленные предметы одежды, что на нем имелись, и забрался на массивную, темного дуба, кровать, с толстыми квадратными ножками, перед двумя посмеивающимися в предвкушении мужчинами. Он уселся на колени, широко раздвинув бедра, с тщательно сыгранным развратным видом, похотливо ухмыляясь и поглядывая искоса то на одного, то на другого.

- Ну что, мальчики, хотите безудержного секса?

Александр с удовольствием разглядывал его по-девичьи гибкую, соблазнительную фигуру, опутанную чернильным потоком спускающихся почти до белоснежного белья постели волос.

- Я хочу, чтобы сегодня ты сосредоточился на Гефестионе, - сообщил он. - Отдайся ему, как ты умеешь. Дай возможность понять и почувствовать тебя. Пусть ваш первый раз (мы не будем считать случайность на кухне за полноценный раз), - уточнил мужчина, подмигнув своему атлетичному, рыжеволосому другу, - будет незабываемым. Мне бы хотелось, чтобы Геф оценил тебя по-настоящему.

Принц чуть кокетливо улыбнулся в ответ, и скользнул между ними, укладываясь расслабленно на спину, слегка разведя полусогнутые ноги. Его аккуратный, довольно длинный член, уже был слегка эрегирован, но парень не пытался его касаться. Затем юноша поднял на мощного македонца взор своих бездонных очей.

- Поласкай меня.

Призыв черных глаз манил многообещающе. Гефестион потрогал пальцами нежную кожу на внутренней стороне тонких бедер, и по телу мальчика пробежала дрожь, глаза его закрылись сами собой. Прикосновенье к промежности вызвало глухой, чуть слышный стон, дыхание стало частым и ритмичным. Он облизнул крупные, яркие губы, казавшиеся распухшими от желанья.

Багоас был как чувствительнейший, тонко настроенный музыкальный инструмент. Его тело отзывалось немедленно на легчайшие прикосновения.

Потрясенный этой фантастической чувственностью, мужчина взглянул на своего друга. Тот кивнул ободряюще.

«Да» подумал Гефестион с подспудным ощущением упущенных когда-то возможностей, «ты-то знаешь, как играть на этом чуде», он смотрел на экзотического юношу, «в этой жизни ему логичнее было бы воплотиться женщиной, он и есть как женщина, предназначенный принимать, 100% пассив».

Сильные руки с рельефом проступающей на стальных мышцах сеточки вен скользнули вниз, обхватив маленькие выпуклые ягодицы. Тонкое тело дернулось конвульсивно и выгнулось дугой, подставляя самую интимную свою щелку для чувственных ласк. Мужчина не заставил просить себя дважды, оглаживая, пощипывая и массируя гладкий шелк нежной кожи. Юная плоть соблазнительно вибрировала под руками Гефестиона.

Когда палец мужчины проник, наконец, в тугое отверстие, оно запульсировало, то сжимаясь, то расслабляясь в четком ритме в такт дыханию. Он представил себе эту пульсацию на собственном члене, и чуть не задохнулся от охватившего его бешенного желания.

Отбросив церемонии, Гефестион воспользовался смазкой из баночки на прикроватной тумбочке, забросил длинные ноги себе на плечи, и погрузил окаменевший член сразу до упора в стонущего юношу. Возбуждение, которое он ощущал, было такой силы, что практически не нуждалось в стимуляции. Он взорвался оргазмом почти мгновенно, как случалось с ним разве что давным-давно, в подростковом возрасте.

Он со стоном повалился рядом с парнем. Ему понадобилось несколько минут, чтобы перевести дух.

- Принц, ты исчадье ада.

Парень ничего не ответил, лишь перевел затуманенный желанием взгляд на Александра…



Они не вылезали из постели пару дней. Бывший перс собрал все навыки двух своих неправедных жизней, чтобы его возлюбленным не хотелось покидать сладостный плен смятых простыней.

Изредка отряжали гонца на кухню, принести чего-нибудь, подкрепиться. Принц отказывался есть, мотивируя это желанием заставить свой кишечник работать исключительно на вход.

- Накорми меня своим хуем, - извиваясь в огне желания, стонал он, гладя твердые как камень бедра достойнейшего из сынов Македонии, - я хочу его.

- По-моему наш прекрасный друг ломается, потому что хочет, чтобы его заставили.

Гефестион отломил кусок спелой, ароматной дыни и поднес к губам лежащего на спине Принца.

- Открой ротик.

Парень сладострастно всхлипнув, повиновался. Мужчина дразняще поводил кусочком по влажным коралловым лепесткам. Принц попытался лизнуть его пальцы, но тот одернул руку.

- А…а… что за самовольности?!! Кто просил язык высовывать?

Парень смущенно засопел, а македонец, притворно насупившись, обратился к хихикающему другу.

- Мой повелитель, ваш раб проявляет своеволие, его надо наказать.

Едва сдерживая смех, белокурый участник нечаянной любовной игры ответил:

- Э… ну, раз надо, куда деваться.

Поддев смеющегося юношу рукой за талию, он приподнял его, раздался звонкий шлепок по мягкому месту, и эротическая кормежка продолжилась.

- Открой ротик.

Рыжеволосый мужчина слегка сдавил в пальцах сочный кусок, и сладкий липкий сок закапал на внутреннюю поверхность пухлой нижней губки прекрасного «раба любви». Принц, возбужденный невероятно затеянным Гефестионом действом, слизнул приторный нектар.

- Нет, ну что ты будешь делать! Ты только посмотри, какой глупый мальчишка, команд вообще не понимает.

Принц растерянно захлопал длинными как опахала ресницами.

- Нужно подчиняться приказам, понял?

Мальчик, прыснув от смеха, закивал.

- А за насмешки над старшим по званию назначаю тебе два шлепка, - и он выжидательно посмотрел на Александра.

- Гефестион, друг мой, что-то раньше я таких изысков за тобой не замечал.

- Все когда-то бывает в первый раз, мой повелитель, - с легким налетом ехидства прокомментировал македонец.

Алекс пожал плечами, показывая, что новый Гефестион его устраивает не хуже старого и, бесцеремонно отодвинув тонкие ручки Принца пытающегося защитить свою филейную часть, выдал полагающееся наказание.

- Продолжим, - предложил рыжеволосый экзекутор, поглядывая на «жертву» лукаво.

Принц облизнулся и шмыгнул носом.

- Открой ротик.

И снова сладкий сок побежал по нежным губам, стекая в глубины открытого рта. Усвоивший правила игры красивый «мученик» терпеливо ждал, тяжело дыша.

- Умница.

Геф опять взглянул на друга:

- Может быть, стоит придумать поощрения.

- Это было бы справедливо.

- Что ты предлагаешь?

- Э… ну, для начала, вот это, - и американец прошелся языком по торчащему, выпуклому от возбуждения темному соску мальчика. Тот дернулся всем телом и пискнул, поощрение оказалось, в некотором смысле, хуже наказания.

- Так, ладно, все это чудесно, но такими темпами наш испытуемый рискует помереть с голоду.

Он оторвал от дыни другой жирный кусок (первым Геф уже благополучно угостился сам) и снова поднес его к раскрытому рту своей жертвы.

- Итак, теперь Багоас, - он решил, что раз они взялись играть в себя прошлых, то и парня следует величать именно так, - следующее задание будет таким: закрой глаза, ты должен облизать дыню, не задевая моих пальцев.

Он держал кусочек, глубоко обхватив его со всех сторон, так что задача получалась не из легких.

Гибкий язычок извивался нетерпеливой, проворной змейкой, руководимый лишь тактильными ощущениями, пытался различить гладкую текстуру фрукта и кожи. От усердия мальчик даже засопел, увлеченный утонченностью необычных ощущений.

Мужчина улыбался, любуясь юношей, и медленно поворачивал лакомство, играя с его проворным язычком.

- Отлично, молодец, вот теперь я вижу, что ты хороший мальчик.

Его белокурый друг, наслаждающийся зрелищем прильнув к распростертому нежному телу с другого бока, кивнул и поощрительно потеребил пальцами второй темный торчащий сосок, вызвав очередную волну сладострастной дрожи.

- Теперь кусай, - Гефестион взял дыню за самый край, опуская кончик в жадный рот.

Скормив Принцу дольку, он принялся чистить банан, лукаво подмигивая внезапно порозовевшему Александру. О… ему не нужно рассказывать, что способен сотворить с этим нескромным фруктом его юный, но уже опытный наложник.

- Скажи, что это? – и неумолимый экзекутор прикоснулся кончиком нового фрукта к губам юноши, расслабленно лежавшего с закрытыми глазами. Тот доверчиво потрогал языком шершавую поверхность.

- Банан.

- Правильно, - Геф легонько ткнул Александра локтем, тот спохватился и выдал очередной приз, поцелуй в пупок.

Принц заржал и открыл глаза.

- Если ты предложишь мне его пососать, это будет так банально.

- А с чего ты взял, что у меня богатое воображение? Соси.

Жадные губы обхватили ароматный плод плотно, но нежно. Гефестион едва не выронил фрукт, быстро скользнувший внутрь, увлекаемый втягивающим движением. Спохватившись, незадачливый соблазнитель попытался контролировать движения длинного, мягкого ствола в результате чего, под истерический хохот американца, банан был беспощадно раскрошен и самым сексуальнейшим образом съеден, а потерявший самоконтроль грозный «экзекутор» впился в алый рот, засасывая бесстыдный язычок юного прелестника.

Их губы разлепились с громким, неприличным чмоком минут через пять. Александр как раз уже хотел поинтересоваться, сколько у них осталось кислорода. Судя по тяжелому дыханию, нисколько.

Раскрасневшийся, с растрепавшейся медной шевелюрой, Гефестион на мгновенье показался американцу словно излучающим божественный свет. В приступе непреодолимого желания он рывком ухватил любовника за шею и в страстном поцелуе повалил его… прямо на заверещавшего в ужасе Багоаса.

Они вспомнили про барахтающееся под ними тельце, лишь когда парень изо всех сил заколотил по мускулистым телам легкими кулачками.

- Блядь, да слезьте же с меня, вы, тюлени!!!

Не прекращая поцелуев, мужчины приподнялись, дав чертыхающемуся Принцу выползти на волю, и снова повалились на упругое ложе.

Отдуваясь и потирая ребра, юноша забрался с ногами на подушки в изголовье кровати, и приготовился с интересом наблюдать за любовной сценой, стремительно развивавшейся прямо перед ними.

Говоря по правде, парень уже видел, как его любовники занимаются сексом: он подглядывал. Он помнил, как был потрясен в прошлой жизни, осознав, что великий царь в интимной ситуации может быть мальчиком своему подданному, но теперь, избавившись от рабского взгляда на вещи, видел, что это абсолютно естественно. Гефестион был не только мощнее сложен и выше ростом, он вообще другой. Саша эмоциональней, чувственней, он без сомнения получает огромное удовольствие от пассивной позиции.

Вот и сейчас Александр смяв напряженными пальцами простыню, отдавался возлюбленному со страстью и желанием. Мощные мышцы обоих мужчин переливались под гладкой кожей, более светлой, золотистой Александра, и медной – Гефестиона. Словно ожили бронзовые изваяния Античных героев, влюбленных так сильно, что огненные чувства растопили холодный металл, сдавшийся напору их взаимного влечения.

Возбужденный фантастическим зрелищем сплетенных божественных тел, нетерпеливый юноша принялся ласкать себя, не произвольно застонав от прикосновения к торчащему вертикально члену.

В тот же миг Александр взглянул на парня, безвольно прислонившегося к массивной, деревянной спинке большой кровати. Тот гладил алые губы своего раскрытого рта длинными пальцами, облизывая призывно их кончики. В лазурных глазах американца запрыгали чертики. Он потянулся и, схватив ничего не успевшего понять парня за тонкую лодыжку, подтащил к себе.

- Отличная идея, - страстный шепот и поцелуй в шею подсказали белокурому мужчине, что его желания находят полную поддержку со стороны его активного партнера.

Он улыбнулся и распахнул смуглые вытянутые бедра, открывая розовую, слегка расширенную пальцами самого Принца дырочку, подминая под себя задохнувшегося от противоречивых чувств мальчика, стараясь попасть в размеренный такт задаваемый Гефестионом. Умелый юноша быстро сориентировался в новой для себя, необычной, возбуждающей ситуации, и, задрав ноги повыше, движениями таза помог Александру войти в него.

Нечеловеческая полнота ощущений лишила американца способности контролировать себя, перед глазами все поплыло в некую бесконечность абсолютного телесного наслаждения. Он погрузился в инстинктивную, чувственную зону за гранью разума, двигаясь рефлекторно во все ускоряющемся темпе…



Бархатистые низы огромных колонок по диагонали комнаты, наполняли пространство вибрирующими, чувственными звуками.

День или ночь, никто из них уже не замечал разницы – время наслаждений.

Сперма мужчин стала почти прозрачной и совсем потеряла вкус.

Гефестион кончал в мальчика уже третий раз не вынимая, а тот все продолжал безостановочно двигаться на встречу твердой плоти как заведенный.

Мышцы пресса с выпуклостями деликатных квадратиков не смягченных ни каплей жира, дрожали от перенапряжения, но ритм неистовых фрикций не сбивался ни на секунду, уже не мужчина трахал Принца, а скорее наоборот. Туго обхватив бедрами мощную шею, он имел огромный член самозабвенно и безоглядно.

Пот застилал парню глаза и слеплял глянцевые пряди волос в толстые, извивающиеся змеи, облепившие влажные прямые плечи, повинуясь причудливому рельефу тонких косточек. Но соленая влага ни как не была в силах прервать безудержных порывов юного, ненасытного тела.

Непрерывно стимулируемая уже на протяжении нескольких часов простата выделяла в кровь море эндорфинов, не позволяя чувствовать ни боли, ни усталости.

Возбужденный созерцанием страстной схватки двух своих возлюбленных, американец приник к губам Принца, лаская ладонью резко и часто вздымающуюся гладкую грудь. И в этот момент юноша поймал себя на странном, но нестерпимом желании:

- Води в меня тоже… - хрипло выдохнул он просьбу в губы мужчины.

Александр посмотрел пристально в черные бездны. Он никогда не понимал до конца спонтанных желаний своего такого близкого, и одновременно такого чуждого диковинного спутника.

- Я хочу вас обоих.

Он разжал ноги и, спустив их с плеч Гефестиона, приподнялся на руках, жестом давая понять, что хочет оседлать мужчину сверху. Македонец не сопротивлялся, давно осознав, что сексуальность юноши столь же безгранична, сколь и неистова.

Насадившись опять своим истекающим спермой, широко открытым меж двух округлых половинок отверстием на потемневший от прилива крови большой член, Принц, обернувшись, погладил Александра по рельефному торсу.

- Ну же… я так хочу…



От боли потемнело в глазах, но парень был упрям, как тысяча чертей. Закусив до крови губу, он решительно притянул к себе Александра, побуждая войти глубже, сдерживая судорожные позывы собственного тела отпрянуть, ослабить невыносимое давление разрывающее изнутри.

Вместо этого Принц заставил себя тужиться, что было не легко при таком растянутом состоянии заднего прохода, и все же постепенно ощущения начали меняться. Сквозь пелену боли проступило наслаждение, словно проявилось изображение на фотографии. Юноша прижимался к глыбе тела Гефестиона, одновременно ощущая на себе тяжесть Александра, чувствуя необъяснимый, невероятный комфорт и защищенность между двумя любимыми людьми, движущимися в нем в едином ритме.

Американец склонился через плечо мальчика, и принялся нежно целовать своего филэ, их лица почти касались лица Принца. Сердце его забилось так, что казалось, еще мгновенье, и выпрыгнет из груди. Все существо его заполнилось неземным блаженством.

«У меня получилось… я с ними двумя, мне не нужно их больше делить, а им не нужно делить меня, мы вместе…» Опершись вытянутыми руками о спинку кровати, он настойчиво толкал себя навстречу необычайному ощущению двух членов внутри себя.

Гефестион, видевшие лицо юноши, готов был в любой момент прекратить эту, по его мнению, бессмысленную пытку, но выражение бесповоротной решимости в сдвинутых прямых бровях и искусанных горящих губах говорило ему: парню это зачем-то нужно, в происходящем есть некий глубокий смысл, пока понятный лишь ему одному.

Рыжеволосый македонец закрыл глаза и отдался удивительным, шокирующим чувствам: горячая глубина экзотического перса и напряженность плоти его филэ, трущаяся о его собственный окаменевший член.

Они кончили одновременно, со стонами изливаясь в бездонные глубины податливого тела…



Затраханый до растительного состояния, почти ничего не соображающий, Принц мог только слабо шептать: еще.

Засыпая и просыпаясь с ощущением члена в заднице, весь заляпанный засохшей и не очень спермой, он был беспредельно, безвозвратно, бесповоротно счастлив...



КОНЕЦ

---

Арриан и Курций

[Hephaestion]

Набрел на сайт, посвященный истории Армении и сопредельных народностей, содержащий тексты Арриана и Курция об Александре Македонском, а также еще много интересного.

Поскольку я не помню, давались ли в нашем сообществе ссылки на эти тексты (если и давались, то это было давно и с ленты они ушли), то кладу их сюда, может быть кому-то пригодятся



Содержание сайта, список литературы:

http://babon.sitecity.ru/ltext_0903104639.phtml



Арриан. ПОХОД АЛЕКСАНДРА "Анабасис" (Книга первая, далее по кнопке следующая еще семь книг продолжения и статья с примечаниями):

http://babon.sitecity.ru/ltext_0903...39.p_1607233000



Руф Квинт Курций История Александра Македонского (I, далее по кнопке следующая до Х):

http://babon.sitecity.ru/ltext_0903...39.p_1308223217

---

Арт: Багоас и Эксципин

[DeeLatener]

Потрясный арт, имхо. Зацените! и не забудьте написать коммент автору, кто по-аглицки могёт!

http://community.livejournal.com/at...html?style=mine

---

Фотографии

[Philalexandros]

Македонцы, у кого-нибудь есть большие фотографии статуй Александра (желательно, в полный рост)? Если есть, перешлите, пожалуйста, на [email protected]. Заранее благодарен.

---

[desert_garden]

название: Встретимся в следующей жизни. Глава 17.

имя автора: Bagoas-alter-ego

фэндом: Alexander the Great, историческая личность и мифологический герой

рейтинг: PG 13

summary: Все хорошо, что хорошо кончается.

от автора: Александр, Гефестион, Багоас принадлежат истории, однако мой взгляд на них как автора достаточно своеобразен и любые несоответствия исторической справедливости прошу воспринимать как художественную интерпритацию образов. Любое использование текста целиком, или отдельных его частей, возможно только с согласия автора.

Встреча и расстование

17. Встреча и расставание.



Заглянув в шкафы и вытащив из ящиков свои немногочисленные пожитки, длинноволосый юноша упаковал их в спортивную сумку. Взглянув на часы, понял, что его сборы заняли ровно десять минут и ждать Спироса еще минимум пятьдесят. Делать было нечего, и он лег на большую кровать, в которой провел не мало времени, ублажая того, кто должен был появиться здесь через час. Даже думать об этом сейчас было странно. Прошедшие годы слиплись в нелепую кашу… бездарно потраченное время.

Принц посмотрел на свое отражение в зеркальном потолке: «Багоас, как долго еще будет преследовать меня твой образ при взгляде в зеркало?» Он сказал Спиро, что изменился, но действительно ли он стал другим человеком?

Он все еще не мог привыкнуть к своей «новой» памяти, и почти пугался всплывающих иногда в сознании трагических картин. Довольно быстро милосердная психика сжалилась над своим владельцем и задвинула новые/хорошо забытые старые впечатления подальше в глубины подсознания, вытаскивая эти особые воспоминания только по специальному запросу. Так Принцу было гораздо легче, он все еще впадал в истерику, видя перед собой, как наяву, умирающего Александра.

Парень с тоской вспоминал былую крепость своих нервов. Теперь его глаза, казалось, всегда пребывали на «мокром месте». «И все же, Багоас и я, это один человек или два?» одно то, что он ни в каком случае не мог назвать себя этим именем, само по себе говорило за то, что он сохранил свою собственную личность.



- Я смотрю, ты уже собрался, - Спирос кивнул на сумку, куда Принц побросал свои вещи.

Парень склонил голову, сдерживая вздох. Серебристые пряди его властного покровителя поблескивали в контражуре света льющегося из окна во всю стену, черты лица не четки, ускользают детали, и в причудливой игре полутеней Принцу вдруг показалось, что он распознает другой знакомый образ. Дарий?

- Я не стану лукавить Спиро, вряд ли я буду скучать по тебе.

- Понимаю, - седовласый мужчина вытащил из квадратной деревянной коробки на столике свою вечную сигару, - однако прошу тебя не стирать мой номер из памяти своего телефона, жизнь – штука интересная, и никогда не знаешь, куда она может привести тебя в один прекрасный день. Я хочу, чтобы ты знал, я всегда помогу тебе, если в этом будет необходимость.

Его юный собеседник кивнул и встал, собираясь уходить:

- Хорошо, я буду помнить твои слова.

Повернувшись, Принц направился к двери и уже наклонился подобрать свою сумку, когда услышал звук.

Знакомый тяжелый брелок, потертый от постоянного таскания в кармане джинсов, звякнул о толстое стекло кофейного столика.

- Ты кое-что забыл.

Зрачки обернувшегося юноши расширились, словно от ужаса. Он начал заикаться:

- Она же…эт-т-т-о…т-т-того…- он развел руками.

- Она была застрахована.

- Я…я… не…не… могу.

- Прекрати кривляться Принц. Это мой вам свадебный подарок. Не могу же я тебя выдать замуж без приданного.

Не в силах себя сдержать, парень с визгом кинулся греку на шею.

Его прощальный поцелуй, он все-таки был искренним… Много времени спустя Лиселидис вспоминал эти горячие губы, сидя глубоко за полночь в полумраке своего роскошного кабинета, и непрошенная слеза норовила скатиться по его щеке…





Огромный вентилятор под потолком с шуршанием рассекает воздух широкими, плоскими лопастями, наполняя просторную, светлую комнату подобием ленивого утреннего бриза. Легкие кисейные занавеси на распахнутых настежь узких окнах чуть шевелятся подхваченные его легчайшим дуновением. Мерное тиканье старинных ходиков на стене, так же привносит свою скромную лепту в атмосферу напряженного ожидания, повисшую, почти осязаемо, под поддерживаемыми массивными балками перекрытиями высокого потолка.

- Геф.

Александр перестал нервно ходить из угла в угол, для его деятельной натуры не было большей пытки, чем ждать.

Гефестион, сидевший здесь же, на мягком, словно воздушном диване, покрытом светлым, чуть шершавым на ощупь, льняным чехлом, поднял голову и посмотрел в чистую лазурь глаз своего друга. Он раскрыл объятия на встречу любимому, и Александр почти упал в них, обнимая своего дорогого филэ.

- Я хочу, чтобы ты знал, вне зависимости оттого, что случиться, или не случиться, ты самый главный человек в моей жизни, так было, так есть и так будет всегда. Я люблю тебя.

- Я тоже люблю тебя и в моей жизни уже точно не случиться никого, кроме тебя.

И будто утомленные этими признаниями их губы слились воедино, не нуждаясь в объяснениях. Александр ощущал жажду своего друга, события последних недель заставили его сосредоточится на проблемах Багоя, коих было не мало. Парень – просто клубок противоречий. Сердце американца защемило, когда он подумал, вдруг, что Гефестион, должно быть, страдает, ощущая себя заброшенным, и мужчина вложил всю силу своей страсти в долгий, глубокий поцелуй, зарываясь пальцами в шелковистые локоны, цвета червленой меди.

Он сделал для перса все, что мог, и теперь стоило подумать и о себе, а значит – о Гефестионе. Отклик не заставил себя ждать, тиски могучих объятий сказали Александру, что чувства их свежи, словно и не было всех этих тысячелетий…

Они сидели обнявшись, когда слуха Александра достиг отдаленный рокот.

- Ты слышишь? – он поднял голову, отрываясь от груди своего филэ и ловя лукавый взгляд медовых глаз.

Гефестион подмигнул другу и расплылся в улыбке.

Этот характерный низкий рокот, словно отзвук отдаленного камнепада в гулком ущелье, нельзя было спутать ни с чем. Обрамленное солнечными бликами выгоревших, растрепанных прядей лицо засветилось ответной улыбкой. Американец обвил руками шею друга, и снова прижавшись к любимому прошептал, щекоча его ухо жарким дыханием:

- Да, это судьба.

Молодые люди вышли за белую решетчатую ограду дворика, когда гром гигантского двигателя уже сделался почти нестерпимым. Принц в нетерпенье не потрудился припарковаться как положено, едва остановившись, он выскочил из машины и кинулся Александру на шею…



- Геф. – юноша разжал, наконец, объятия, и обернулся к рыжеволосому македонцу.

Гефестион рассмеялся и, без лишних слов, обнял и прижал парня к себе. Потом легко, как пушинку, приподнял его над землей и закружил, как счастливый папаша любимое чадо.

Принц запищал наполовину от негодования, наполовину от восторга. Аккуратно ставя брыкающуюся черноволосую драгоценность обратно на твердую землю, македонец поинтересовался с лукавым прищуром:

- А ты уверен, что твоей крохотной попки хватит на нас двоих?

- Беспокойся лучше о том, как бы тебя самого на нее хватило, – парировал Принц, приподняв длинную дугу черной брови.

- Н-да, я чувствую, о легкой жизни придется забыть.

Все трое, молодые люди были охвачены каким-то неописуемым ощущением, словно гостеприимная изумрудная долина, наполненная райским пением птиц, звоном хрустальных ручьев и благоуханием лугов, раскрылась вдруг за поворотом трудного и полного опасностей пути перед усталыми путниками. Они были слишком переполнены эмоциями, чтобы говорить, и лишь улыбались, обнимаясь и похлопывая друг друга по плечам. Их глаза светились счастьем.

Наконец, «фирменное» любопытство пробилось таки через толстый слой эйфории, и американец не удержался от лукавого вопроса.

- Я вот только одного не понял, откуда опять этот монстр? – спросил он, кивая в сторону «воскресшего» Ламбо.

- А, - Принц рассеянно махнул рукой, и снова обхватил шею Гефестиона (второй рукой он в это время обвивал талию Александра), - Спиро подарил, только это уже другая, поновее.

Мужчины переглянулись. Принц заметил их взгляды и поспешил оправдаться, сделав невинные глаза. - Да ладно вам, он не плохой мужик, в общем-то, он мне ее в качестве приданного отдал…

- Ага, точно, не плохой, и весьма щедрый, к тому же, - Гефестион, подмигнув Александру, бесцеремонно подергал Принца за левое ухо.

Тот ойкнул и закрылся ладонью.

- О, черт, я совсем забыл, - щеки парня зарделись коралловым румянцем, - у меня же пятьдесят штук в ухе.

- Ничего себе, - Александр присвистнул, откидывая назад смоляные пряди и являя свету соблазнительный изгиб длинной, грациозной шеи и нежную бархатистую мочку с ярко блеснувшим на солнце, прозрачным как слеза камнем.

- Обижаешь, «Де Бирс».

- Ну что же, - подытожил с улыбкой Гефестион, покровительственно потрепав Принца за щечку, - на первое время тебе хватит, - и увлек свое разросшееся семейство с палящего солнца в прохладу их теперь по-настоящему общего дома.



Теплые, бархатные сумерки сгущались с мистической быстротой почти на глазах. А вместе с ними огромные пучеглазые цикады, неторопливо настроив свои волшебные скрипки, с упоением взялись выводить замысловатые трели. Их характерные мелодии служили аккомпанементом к непростому разговору, что вели сейчас трое молодых людей, уютно расположившихся на мягком диванчике на белоснежной мраморной террасе, мерцавшей неровными прожилками в остатках умирающего дневного света.

Низкий столик перед ними. В живописном натюрморте разбросанных грязных тарелок и остатков ужина в средиземноморском стиле, пепельницы полные окурков, невольные свидетельства эмоциональности внешне идиллической сценки.

- Я все помню Саша, - сказал черноволосый мальчик в потрепанных голубых джинсах и футболке цвета увядших розовых лепестков, свернувшийся клубочком между двух мужчин. Он закрыл лицо руками.

- Не нужно, это слишком тяжело, я знаю, что ты вспомнил, - Александр попытался уговорить парнишку не мучить себя воспоминаниями.

Но его юный возлюбленный слишком долго молчал. Казенная атмосфера больничных стен не располагала к откровенностям, а Принцу было так необходимо излить изболевшуюся душу, что теперь слова лились из его подрагивающего тела непрерывным истерическим потоком. Экзорцизм был неизбежен, и Александру оставалось лишь пытаться облегчить это изгнания дьявола.

- Я помню, как мне привязывали ноги, чтобы я не мешал себя скопить, я помню затоптанный ковер, уткнувшись лицом в который, я познавал своего первого мужчину, так я понял, что любовь и боль ходят парой. Я помню нежные руки Оромедона и пряный запах его волос, - слезы текли из глаз мальчика, Александр не пытался унять их, то был неизбежный процесс самопознания, когда-то он и сам вот так же плакал на груди Гефестиона, сидевшего сейчас рядом и успокаивающе поглаживающего худенькую спину, доверчиво прижавшуюся к нему. - Помню тошнотворно-сладкий вкус конфет, что совал мне в рот Дарий, помню, как впервые увидел тебя… ты был так красив, так умопомрачительно красив… так же как и сейчас.

Черные глаза смотрели на Александра с тоской и страданием.

- Саша, я хочу, чтобы ты знал. Я помню Багоаса, я помню его жизнь, но живу свою собственную и испытываю свои собственные чувства, я другой. Извини, наверное, не всем суждено принять свою прошлую сущность, даже узнав о ней.

Александр молча кивнул.

- Но это не значит, что я ничего не чувствую к тебе. Саша, я полюбил тебя. Сам. Полюбил с первого взгляда, как только увидел, без подсказки. Я не Багоас. Я люблю тебя.

Ему нестерпимо хотелось прижаться губами к губам этого бесконечно дорогого ему человека, но Принц помнил и о другом, о том, кого в этой новой жизни открыл для себя заново. Он обернулся и заглянул в теплоту янтарных приисков так глубоко, как только мог.

- Гефестион, я… - его голос сорвался, - я был так несправедлив к тебе. Я ничего о тебе не знал, и не хотел знать… я был ослеплен ревностью…

- Все это в прошлом, мой мальчик, - растроганный, македонец теребил нежно шелковистую вороную гриву.

- Я хочу полюбить тебя так же сильно, как когда-то ненавидел.

Он приник к чуть жестковатым губам, приостановившись на долю секунды, выжидая, каков будет отклик, отдавая право решения Гефестиону. И лишь ощутив ответное стремление, впился в его рот пылко и жадно. Убедившись, что македонец не отверг его чувств, юноша притянул к себе голову Александра, и, не размыкая губ, вовлек их возлюбленного в общий страстный поцелуй…

---

Александр - лидер.

[Hephaestion]

Прочел в "Военном искусстве..." Джона Фуллера инфу о ссоре Гефестиона и Кратера, произошедшей во время Индийского похода.

"...Александр во всеуслышание назвал Гефестиона глупцом и безумцем, не желающим понять, что он был бы ничем, если бы кто-нибудь отнял у него Александра. "Кратера он сурово разбранил с глазу на глаз, а потом, приведя их обоих к себе и примирив друг с другом, поклялся Аммоном и всеми другими богами, что никого из людей не любит так, как их двоих, но если он узнает когда-нибудь, что они опять ссорятся, то непременно убьет их обоих, либо зачинщика" (Плутарх. Александр. Пер. М.Ботвинника и И.Перельмутера).

"Это была не пустая угроза," - пишет Фуллер - "Ибо Александр не потерпел бы ни малейшего покушения на свой авторитет."

Далее автор приводит примеры, когда Александр приказал казнить одного из своих приближенных, Менандра, за нежелание остаться начальником гарнизона в крепости, где он был назначен, а также эпизод с Кассандром, рассмеявшимся, когда персидский вельможа пал ниц перед царем.



И мне подумалось, действительно ли Александр выполнил бы свою угрозу, коснись дело его филэ, Гефестиона? Действительно смог бы покарать его смертью, скажем, за его повторную ссору с Кратером?

Мне было бы интересно узнать мнение участников сообщества, поэтому помещаю тут голосование...

Итак,

Вопрос: Смог бы Александр убить Гефестиона?

1. Нет, ни при каких обстоятельствах.		20	(50%)
2. Да, за непослушание, как при ссоре Гефестиона с Кратером.		5	(12.5%)
3. Да, в состоянии аффекта или во время пьяной ссоры, подобно убийству Клита.		15	(37.5%)
4. Да, по другой причине (желательно назвать)		0	(0%)
Всего:		40

---

[desert_garden]

Инфа объединяющая Александра и Древнюю Русь.

Эту фотографию я сделала во Владимире



Это собор 13 века построенный приглашенным византийским мастером, в декоре фронтона есть сцена изображающая Александра Македонского. Это подтверждено сохранившимися письменными свидетельствами со времен постройки храма. Сюжет даже имеет собственное имя. Александр парящий. Изображен наш любимый царь опирающимся на спины грифонов, возносящих его к небу.

---

[Tounezz]

Мдя, пыталась рисовать в стиле любимого всеми Рафаэля, но получилось как всегда

Сюжет: Касе на новогодней елке в Пелле недодали... конфет

---

[Oblivion&Peace]

случайно нашла картинку. милая, на мой взгляд, картинка

---

Тестируемся!

[DeeLatener]

Итак, я решил попробовать себя в качестве тест-мэйкера, это оказалось не то чтобы сложно...

В общем вот тестик, коротенький, "Кто вы из героев фильма Александр", можете поразвлекаться, серьезно не относитесь http://aeterna.ru/test.php?link=tests:3128

---

[Tounezz]

Балую я тебя, Ди, а ты все наглеешь, наглеешь... На, лови Аристо!

Предупреждаю, не самый лучший рисунок "из серии"

---

[Tounezz]

Касе дали шлем. Касе нравится

---

[desert_garden]

название: Встретимся в следующей жизни. Глава 16.

имя автора: Bagoas-alter-ego

фэндом: Alexander the Great, историческая личность и мифологический герой

рейтинг: PG 13

summary: Умные учатся на чужих ошибках...но не все же умные.

от автора: Александр, Гефестион, Багоас принадлежат истории, однако мой взгляд на них как автора достаточно своеобразен и любые несоответствия исторической справедливости прошу воспринимать как художественную интерпритацию образов. Любое использование текста целиком, или отдельных его частей, возможно только с согласия автора.

благодарности: хочу сказать спасибо Натали за помощь в правке граматики.

Неожиданные препядствия

16. Неожиданные препятствия.



Нестерпимо яркое, жгучее солнце раскаленными до бела лучами пробивалось сквозь стреловидные листья какого-то экзотического местного дерева. Удушливая влага в воздухе создавала эффект парной. Начало лета в Афинах довольно часто выдавалось больше напоминающим тропики, не без помощи особого месторасположения города, в безветренной впадине, окруженной горами.

Молодым мужчинам не оставалась ничего, как валяться на газоне в небольшом парке при больнице и пялиться в белесое небо, просвечивающее сквозь рваные фонтаны пальмовых крон: из палаты Багоаса их бесцеремонно выгнали под предлогом врачебного обхода.

Мерное жужжание дождевальных установок и веселый гомон ребятни, бегающей неподалеку, вечные звуки непрерывно текущей реки жизни, успокаивали взбудораженные событиями последних дней нервы.

«Все живы, а значит, все будет хорошо», - эту мысль Александр старательно внушал себе с тех пор, как его юный возлюбленный очнулся, и они смогли объясниться.

Голова отставного офицера покоилась на могучей груди его филэ, и американец ощущал мерный ритм глубокого дыхания. Мельчайшие капельки воды от поливалок изредка долетали до него, подхваченные едва заметным ветерком, и заставляли морщиться, попадая на лицо.

«Если Геф видит, наверняка посмеивается, но, естественно, ничего такого не скажет, он знает, как я не люблю глупо выглядеть», - он вытер ладонью очередную, особо крупную каплю. Вечно обгоревшую физиономию слегка саднило, его кожа была слишком светлой для здешнего солнца, даже «профессиональный» загар десантника не спасал. Он был все равно слишком светлым, золотисто-медовым, с нежно-розовыми, свежеоблезшими скулами и носом, придававшими ему забавный вид, что Александр ненавидел в особенности.

Гефестион пытался мазать его какими-то кремами и постоянно ворчал на его «ослиное» упрямство, но старый вояка не собирался изображать из себя изнеженную дамочку и молча терпел, дожидаясь, когда же все-таки его кожа поймет, что выхода нет, и нужно загореть по-человечески.

Лиселидис, старый черт - вот, что не давало его уму в полной мере насладиться счастьем возвращения Багоаса. Этот человек был не только богат и наделен властью, но и дьявольски умен: он совсем не походил на схематичный образ опереточного злодея, который Александр рисовал себе все это время.

И что самое удивительное, он совершенно неуместно чувствовал какую-то необъяснимую симпатию к этому человеку, как испытывал ее всегда к сильному сопернику, и это беспокоило его еще больше.

- Что ты думаешь об этом Лиселидисе?

Гефестион нежно перебирал песочные, сильно выгоревшие пряди волос своего друга и ответил не сразу.

- Я думаю, что не ты, ни я, даже вместе взятые, не сравнимся в мудрости с этим человеком.

- Ты думаешь, он может уговорить Багоаса остаться с ним?

- Нет, я так не думаю.

- Тогда что?

Македонец помолчал, наматывая на палец длинный локон, получилось «Д». Что за ерунда, имя суженного узнают по ниткам с подола.

- Он может не заняться такой глупостью, как уговоры собственного раба.

Александр встрепенулся, приподнимаясь и поворачивая к возлюбленному разом помрачневшее лицо.

- И что предлагаешь?

Гефестион поиграл заговорщически каштановой бровью:

- Умыкнуть отсюда красавчика, как только представиться такая возможность.

Его друг окончательно поднялся и сел, недовольно глядя на него.

- Умыкнуть куда? Лиселидис в два счета нас найдет.

- Ну не в два, ему понадобиться какое-то время, достаточно чтобы свалить из этой чудесной страны.

- Уехать из Греции? – уже растерянно спросил скорее сам себя белокурый мужчина.

- Здесь нам точно ничего не светит при всем твоем героизме.

Тот вздохнул, пощипав пальцами зеленую травку поливного газона.

- Если только он добровольно не откажется от игрушки, но в это я слабо верю, и уж конечно, - прибавил, посмотрев Гефестиону в глаза, - не собираюсь рисковать. Да, пожалуй, по-другому не получится. Ну, что же, вместе нам будет хорошо везде.

- Да, чем-то придется жертвовать.



Лежа в садике с обратной стороны серого больничного здания, молодые люди, конечно, не могли видеть огромный черный лимузин, бесшумно подкативший к каменным ступеням центрального входа.

Высокий, плечистый негр-водитель в форменной фуражке уже через мгновенья открывал до блеска наполированную заднюю правую дверь, терпеливо ожидая, когда его высокопоставленный пассажир договорит по телефону.

Господину Лиселидису естественно не было нужды подстраиваться под больничный график, чтобы посетить своего мальчика. На ходу он переговорил с подобострастно улыбающимся главным врачом, немедленно бросившим осмотр больных и вышедшим лично поприветствовать шикарно одетого надменного посетителя.

Врач полагал, что дела юного пациента идут на поправку: молодой, сильный организм восстанавливается впечатляющими темпами, и уже через пару дней юноша может рассчитывать на выписку. Добравшись до двери знакомой палаты, грек поблагодарил доктора тоном, не оставляющим сомнений в неуместности присутствия последнего. Доктор испарился.

Парень встрепенулся на звук открывающейся двери, но преддверье радостной улыбки быстро померкло, когда он понял свою ошибку. Принц со вздохом продолжил рассеянно листать журнал, усеянный сочными картинками красот мирового автопрома. Полет с горы ни на грамм не поколебал его любви к железным коням.

- Здравствуй, - в хорошо поставленном, глубоком баритоне появились неожиданные ноты, почти что нежности, - ну как ты сегодня?

Спирос подошел к кровати и приподнял лицо юноши за подбородок для поцелуя. Принц отвернулся, не резко, но вполне ясно давая понять изменения, произошедшие в его отношении в покровителю. Когда Спирос был здесь в последний раз, он только-только пришел в себя и почти ничего не соображал, напичканный наркотиками.

- Так, значит.

Грек помрачнел, взял стул и присел чуть поодаль от кровати, переплетя пальцы с аккуратным маникюром на коленях.

- Я видел твоего блондинчика, - он кивнул. – Ты всегда был на них слаб. Судя по выговору, американец. Откуда-нибудь из Оклахомы?

- Отпусти меня, - проигнорировал вопрос юноша. - Ты прекрасно знаешь, что так, как раньше, уже не будет.

Уникальная красота в сочетании с буйным нравом делали Принца совершенно особенным, неповторимым любовником.

Спирос всегда знал, что в один прекрасный день это случиться. Его драгоценное приобретение придет к нему и скажет, что любит, и попросит отпустить его. Никому из своих мальчиков он не позволял таких вот «отпусти», ни до него, ни будет и после, но его, Принца, он отпустит, он знал это с самого начала.

Его всегда преследовало какое-то вороватое ощущение, будто он присвоил чужое, будто у парня есть высшее предназначение… кому-то другому, и он, как спящая царевна в хрустальном гробу, ждет лишь поцелуя.

Впрочем, у Спиро были и другие, более прагматичные соображения: недавнее происшествие могло вовсе и не быть случайностью, парень мог пытаться покончить с собой, пусть и неосознанно. Угрожать Принцу теперь было бесполезно, он не боялся смерти, он там уже был…

- Ты уверен, что нужен ему? Мальчики твоего вида имеют свойство надоедать, да и у него, по-моему, уже есть дружок.

Юный русский посмотрел на него хмуро, с прищуром.

- Не твое дело.

- Сдаюсь, сдаюсь, - елейный голос не вязался с холодным выражением серо-стальных глаз под низкими, совершенно белыми бровями. – Какой ты у меня грозный.

Правда состояла в том, что Спирос никогда не относился к мальчишке как к проститутке, Принц был для него особенным… Он вытащил из внутреннего кармана пиджака блестящий серебряный футляр с вензелем и, открыв крохотную крышечку на боку, вытряхнул из него длинную, толстую гаванскую сигару. Повертел в руках, раздумывая, стоит ли закурить.

- Хорошо. Но, я надеюсь, я не последний раз тебя вижу, - мужчина, наконец чиркнул зажигалкой, и одуряющий, сладковатый дым, который Принц так ненавидел, приняв форму ровных кружочков, повис в воздухе. - Тебе нужно забрать вещи и, вообще, я не хочу прощаться с тобой в больнице, в конце концов, ты прожил со мной два года, или это совсем ничего для тебя не значит?

Принц внимательно посмотрел на теперь уже бывшего покровителя, но постеснялся озвучить свои подозрения. Спирос не был подонком, акулой - да, расчетливым и хладнокровным - разумеется, но в самых высоких кругах деловые партнеры ценили его за принципиальность в том, что касается чести.

- Да, конечно, я зайду домой, и мы сможем проститься, как полагается. Спасибо тебе.

Спирос, решив, что вопрос исчерпан, собрался было уходить, но что-то остановило его. Он посмотрел пристально на бледное лицо с проступившими острыми выступами высоких скул и, как всегда неестественно огромными глазами. Сквозь неподвижную поверхность их черной ведьменой воды просвечивало нечто… непристойное. Ему пришлось напрячь волю, чтобы сбросить наваждение.

- Скажи, тебе было так плохо со мной?

Принц покачал головой.

- Нет, вовсе нет. Дело не в тебе, ты был чудесным клиентом, самым лучшим, но я изменился, и я не могу больше оставаться с тобой.

- Это тот парень все изменил?

- Это тебя не касается.

- Ладно, несносный упрямец, позвони, когда тебя выписывают, я пришлю за тобой машину.



- Алексей…- мужчина замолк, видя, что парень в забавной больничной распашонке завозился и засопел, сморщив точеный прямой носик. - Что не так?

- Э… знаешь, я понимаю, здесь видели мои права и записали меня Алексеем, но вообще-то так меня звали только учителя в школе и папа с мамой. Честно говоря, я даже откликаюсь на это имя с трудом.

- Извини, я не подумал.

- Ничего.

- Тогда как тебя называть? - включился в разговор заинтригованный Гефестион. - Багоас или Принц?

Лицо парня приобрело отчаянно-сосредоточенное выражение.

- Странно уже даже то, что я задумался над этим вопросом.

Мужчины понимающе переглянулись.

- Слушай, - высокий парень в белоснежной в тонкую полоску рубашке с закатанными рукавами положил свою тяжелую руку, красиво оттененную светлой тканью, на плечо, ставшее почти костлявым за время, проведенное без сознания на больничной койке. - Не парься, постепенно разберешься… А чего такой худющий? - с искренним ужасом Гефестион переменил тему, его пальцы легонько сжали проступившую под оливковой кожей тонкую ключицу, достаточно, чтобы парень зажмурился и ойкнул. - Господи, боже мой, тебя что, не кормят?!

- Эй Геф, полегче, если падение в пропасть нашего сахарного не покалечило, то твои утешения запросто могут!

Смеясь и подкалывая друг друга, молодые люди понимали, что сейчас по-настоящему необходимо их подопечному, так это атмосфера любви и заботы.

- Я видел твою машину, она превратилась в помойку.

Принц улыбнулся и пожал плечами:

- Ну, у нее все равно капот мятый был.

- Точно, и я даже помню при каких обстоятельствах он получил эти тяжелые повреждения, - нахлынувшие экзотические воспоминания придали довольному лицу Александра особенно одухотворенный вид.

Он с любопытством просунул руку под простыню.

- Ого, да ты голый!

Принц округлил глаза и покраснел, он с каким-то почти религиозным благоговением относился к больницам и государственным учреждениям, полагая секс в их стенах верхом неприличия.

- Ага, - он попытался отшутиться, - больничка, очень эротичное место.

- Ни сколько не сомневаюсь, - ответил американец, подмигнув улыбающемуся Гефестиону, и скользнул ладонью между бедер юноши. Тот судорожно втянул в себя воздух и продолжал густо краснеть, но развел ноги, и вцепился в руку македонца, словно ища моральной поддержки.

Замешкайся неожиданно вошедшая санитарка еще некоторое время, и она вполне могла застать весьма разнузданную картину.

- Молодые люди, как вам не стыдно!

Александр, с невинной улыбкой а-ля «а это вовсе и не я», с сожалением вытащил руку из-под простыни, в то время как Принц с писком под нее забирался (с головой), а Гефестион пытался не лопнуть со смеху.

Громко негодуя по-гречески, женщина убежала куда-то по коридору.



На очередном обходе врач, глядя на юного пациента в упор, спросил, не утомляют ли его посетители. Принц посмотрел на мужчину в белом халате с подозрением, и лишь отрицательно покачал головой. Он не испытывал никакого дискомфорта по поводу своей ориентации, но прекрасно был осведомлен о собственном несовершеннолетнем статусе.

Врач, бесстрастно закончив осмотр, сообщил, что готов его выписать на следующий день, и ушел.

Счастливый, сияющий парень как-то сразу посвежел и, увидев своих скользнувших в палату друзей, потянулся навстречу:

- Завтра домой!

Все трое кинулись обниматься, их счастью не было предела, непонимание и ссоры остались далеко позади, о них даже странно было вспомнить: что-то вроде дурного сна.

Однако в приступе положительных эмоций Соратники не забыли об одной оставшейся нерешенной проблеме. Переглянувшись с видом старых заговорщиков, решили, что более подходящего момента не представится.

- Любимый, мы тут с Гефом покумекали и решили, что тебе не стоит откладывать «выписку». Лучше всего это сделать прямо сейчас.

Улыбающийся во все 32 белоснежных зуба, сияющий парень сказал:

- Я понимаю ваше нетерпение, - он игриво потупился, теребя пальчиками локон рассыпанных по плечам волос. - Я и сам уже сгораю, ну да тем сильнее удовольствие, чем дольше его ждешь.

Александр с Гефестионом принялись наперебой целовать смутившегося мальчишку. Однако вопрос его безопасности сейчас являлся основным, и с романтикой стоило подождать.

- Ты прелесть, - американец с нежностью погладил черноволосую голову, - но есть еще одна причина, не столь важная, конечно, но все же, - он подмигнул другу. - Мы хотим увезти тебя из Греции. К сожалению, у твоего бывшего покровителя достаточно сил и средств, чтобы испортить тебе жизнь, а мы с Гефом уже не властители мира, увы. Возможно, конечно, что он не станет тебя преследовать, мне этот Лиселидис показался принципиальным человеком, но пока существует хотя бы мизерная опасность для тебя, я не хочу рисковать. Твоя жизнь драгоценна для нас, – Александр прижал мальчика к себе, улыбаясь вздохнувшему с умилением филэ. - Пойдем, сделаем вид, что гуляем, эти гостеприимные стены тебе уже порядком надоели, я думаю.

Мужчина уже было потянул парня за тонкую руку, приглашая за собой, когда понял, что чувствует сопротивление. Он в недоумении замер и посмотрел в расширившиеся, остановившиеся глаза. По спине потянуло холодом, и кондиционер тут был не причем. Принц смотрел на него в упор, взглядом тысячелетнего старца, ни следа не осталось от игривого мальчика 21 века, скорее вся боль и вся выстраданная мудрость верного утонченного спутника на многотрудном пути предыдущего воплощения Александра проступила сейчас в магических кристаллах этих невероятных глаз.

- Я никуда не пойду, - прошептал он, едва слышно, скорее сам себе.

Как в тумане, Александр разжал руку. Принц, очнувшись, схватил ее и заговорил быстро, захлебываясь, отчаянно пытаясь облечь в слова, такие плоские и избитые, всю силу своих чувств, выразить шторм, бушующий в его груди, все, что поняла юная душа за две коротких жизни, которых с лихвой хватило бы на иные длинные.

- Саша, послушай, послушай меня. Я должен сам это сделать. Сам, понимаешь? Я не хочу больше быть игрушкой ни в чьих руках, даже твоих. Я должен подняться с колен, я не могу так больше жить, перекладывая свою ответственность на других, пусть даже любимых. Пришло время платить по счетам.

- Но что если он увезет тебя, спрячет, сделает что-то плохое, и я не смогу найти тебя. Я не хочу потерять тебя сейчас, ведь я только что обрел тебя по-настоящему.

Мальчик покачал головой.

- Тебе придется смириться. И довериться мне. Будь что будет. Я не могу позволить, чтобы из-за меня нам пришлось где-то прятаться, от кого-то бегать, нет, я не допущу этого. Я люблю тебя и хочу прийти к тебе достойным человеком, а не беглым рабом.

Принц оглянулся на сурового македонца, робко надеясь на поддержку, на понимание. Рыжеволосый парень подошел к своему в отчаянии уронившему голову на руки филэ, и погладил его по широкой спине. Гефестион улыбался.

- Не отчаивайся мой друг, ничего страшного не произошло, просто твой персидский мальчик вырос и усвоил кое-какие уроки, - в его янтарных глазах, встретивших антрацитовые, сквозило уважение.

---

Внимание! "Александр" по СТС!!!

[DeeLatener]

Ребята, на следующей неделе в пятницу 17го марта по каналу СТС в 21:00, а затем в субботу 18го там же в 16:30 будут показывать нашего "Александра"! Смотрим и наслаждаемся!

Конечно, это не к/т, но все же!

Чую, пока по всем каналам его не покажут - не успокоются

---

[Tounezz]

Снова Sanya's Park:

---

[Tounezz]

Это последние две главы, не получается у меня особенно многосерийно, может, это и к лучшему. Мдя, концовка несколько смазанная... Это праздник виноват!



Автор: Tounezz ([email protected])

Фэндом: RPS. Актеры фильма "Александр"

Название: Bohemian Rapsody

Рейтинг: NC-17

Пэйринг: читайте (впрочем, ничего неожиданного)

Предупреждения: AU, чуточка мата



Глава 3. Все смешалось в королевстве...

Не успел Джонатан открыть дверь, как ему на шею кинулся Фран и радостно выпалил:

- Джонни, у меня есть работа!

Джонни, уставший и пахнуший пудрой, духами и пылью (специфический театральный запах), опустился на пол.

- Поздравляю, Фран. А что за работа?

- В квартале отсюда открылось одно заведение, и его хозяин пригласил меня танцевать там,- щебетал Франсиско из кухни.

Майерс поднялся и решительно подошел к мальчику:

- Это что, стриптиз? Фран, я тебе не позволю...

- Нет-нет,- поспешил успокоить его Фран,- Это персидский ресторан и клуб, "Мамлакат". Постой-ка, что ты имеешь в виду - не позволю?- мальчик смешно нахмурился.

Джонни обезоруживающе улыбнулся:

- Я таким образом о тебе забочусь, малыш.

- Тогда ладно,- Фран доверчиво прильнул к нему. Майерс чуть вздрогнул - тот поглаживал его чересчур чувствительную спину.

- Фран? Отпусти меня.

Парнишка убрал руки, он выглядел обиженным. Джонни прошел к себе, а Франсиско домыл посуду и последовал за ним. Поколебавшись, сорвал фартук и расстегнул рубашку. Дверь не была заперта, но он все равно постучал. Джонни, в одежде лежащий на застеленной кровати, поднял голову:

- Ты что-то хотел, Фран?

Тот вздохнул и, подойдя к кровати Майерса, присел на краешек:

- Джонни...

Актер сглотнул, глядя на красивую смуглую грудь мальчика с маленькими шоколадными сосками. Франсиско наклонился к нему и прошептал:

- Я хочу тебя. Пожалуйста, Джонни,- он умоляюще посмотрел на Майерса,- Просто секс, никакой там любви,- добавил он, зная, как трепетно тот относится к своей свободе.

- Ох,- Джонатан обнял его, увлекая на постель,- Я люблю тебя, но... Понимаешь, я не могу. Обещаешь никому не говорить?

Парень кивнул, уставившись на него своими глазами-маслинами.

- Я полюбил одного человека, Фран... А он несвободен.



Это случилось после премьеры спектакля "Дом под небесами" и перевернуло жизнь двух людей с ног на голову.

Все прошло, что называется, на ура: Колин был трезв и потрясающе играл, Джонни великолепно смотрелся в роли лицемерного и несчастного Берта, Клодин превзошла все ожидания сурового режиссера...

Джаред и марсиане уехали на гастроли по Англии, Фран был занят - словом, никто не пришел поддержать Джонни. После спектакля он молча переоделся, посидел с остальными, приходя в себя от шумного успеха шоу. Когда он уже собирался уходить, Оливер отозвал его.

- Молодец, парень! Ты справился.

- Спасибо, сэр.

- До свидания, мистер Стоун, пока, Джонни,- мимо них прошли Клодин, Мари, Аннелиз и другие актрисы. Стоун хлопнул Майерса по плечу и скрылся в коридоре.

Джонни глубоко вдохнул, выглядя почти счастливым. Почему-то ему не хотелось уходить домой. Его нигде еще так хорошо не принимали: за месяц с небольшим эти люди стали ему почти семьей. Он прошел в зал, поднялся на сцену.

- Бедный Йорик,- попробовал он трагично и ступил к краю. Внезапно ступенька под его опорной ногой треснула, и Майерс полетел вниз и здорово ушиб колено.

- А, черт,- взвыл он. Из глаз против его воли потекли слезы.

- Эй, кто там?- из-за портьеры показался Гэри Стретч, монтировщик сцены. Джонни познакомился с ним пару недель назад - Гэри встречался с Элиоттом, театральным художником.

- О, Гэри, как хорошо, что вы еще здесь,- простонал актер. Стретч приблизился к нему:

- Ударился?

- Да... Колено болит. В первые несколько минут даже пошевелить не мог.

Гэри ощупал его колено, рывком задрав брюки до середины бедра.

- Сейчас можешь?- мужественное лицо с прожженными зелеными глазами склонилось к лицу Джонни

- Угу.

- Ну, значит, перелома нет,- успокоил его Стретч,- Я могу отвезти тебя домой.

- Это было бы очень...- но он не успел договорить. Сильные руки подхватили его, словно пушинку, и Гэри бережно прижал юношу к себе.

Но до стоянки у театра они не дошли - начали целоваться, как сумасшедшие. Стретч втолкнул Джонни в ближайшую комнату (это оказалась костюмерная) и повалил на груду разноцветного тряпья на низеньком столе, грубо лаская прямо через одежду: мял небольшие аккуратные ягодицы, растирал грудь.

Джонни поспешно расстегивал на себе рубашку, дернул вниз молнию джинсов, и она сломалась. Плевать! Он боялся кончить от одних только прикосновений Гэри, от его терпких поцелуев, просто от ощущения его тела рядом...

Стретч скинул свитер, высвободил член из плена джинсов и, стянув с Майерса трусы, вставил ему без всякой подготовки. Тот не кричал, только сжал зубы и лежал безвольно. Гэри, почувствовав приступ вины, нежно поцеловал его в плечо, погладил по голове:

- Извини, мой маленький,- он тихо двинулся.

- Все в порядке,- прохрипел Джонни.

- Уверен?- еще один толчок.

- Давай дальше, делай меня.

- Тебе нравится?

- Господи, хватит болтать!- Майерс приподнялся на том колене, что не пострадало и функционировало без боли, и задвигался вперед и назад, насаживаясь на могучий фаллос.

- Ох, черт,- Гэри обхватил руками его бедра и впечатался до конца. Джонни закричал, вытянулся в огромных ручищах:

- Подрочи мне, ты, эгоист!

Мозолистая ладонь накрыла его напряженный член, погладила. Майерс весь затрепетал, толкнулся в кулак Стретча. Тот продолжал натирать его задницу, распространяя жар по всему телу. Гэри вогнал свой фаллос поглубже и вскрикнул, изливая в любовника горячий поток. Рука работала так, что искры летели, и Джонни дернулся, застонал и кончил. Стретч извлек из него член, обнял за плечи, помог улечься на стол. Крупные зацелованные губы актера призывно раскрылись, и Гэри нежно коснулся их своими, глядя на Джонни затуманенным взглядом.

Приехав утром домой, Стретч сказал Элиотту полуправду:

- Джонни свалился со сцены, и мне пришлось везти его в больницу.



Майерс никогда никого не любил - и очень боялся полюбить когда-нибудь. Ну да, вначале была влюбленность в Джареда, но это было чисто платоническое чувство. Он просто восхищался им и был благодарен за участие в его судьбе, которой никто до Джареда не интересовался. Были парни, которых он хотел всего одну ночь, а потом искал кого-то посвежее. Было нежное чувство к Франсиско, но снова не любовь: о нем хотелось позаботиться, быть старшим братом, говорить наставительным тоном...

Гэри же был совсем другим: мрачный, грубоватый, страстный, от одного его взгляда Джонни становилось жарко и тесно в штанах. К тому же он был красив и обладал низким сексуальным голосом, мгновенно возбуждающим... Пару раз после их приключения в костюмерной Гэри зажимал его в туалете или в актерской, когда там никого не было, и целовал до изнеможения, но дальше не заходил. Видно, он боялся сделать больно Элиотту и не рвал отношений с ним...

Майерс свернулся калачиком на одинокой постели. Ну вот почему он не принял предложение Франа перепихнуться? Член горел и утыкался в прохладную ткань трусов. Он оглянулся на спящего Франа и сунул руку под одеяло. Провел раз, другой, добавил другую руку, чтобы ощутить хватку железных рук Гэри. Засунул руку в трусы и бесстыдно задвигал ею, представляя Стретча в этих его боксерских шортиках, с крепким загорелым животом и дорожкой волос от пупка. Джонни перевернулся на живот, потрогал пальцем щель между ягодиц.

- Джонни, тебе нехорошо?- послышался встревоженный и заспанный голос Франсиско.

- Все нормально, Фран, плохой сон,- проклиная свое несдержанное пыхтенье, Майерс улегся. Но стоило испанцу заснуть, он, сгорая от стыда, все же довел себя до оргазма и провалился в сон без сновидений.



В обед Джаред позвонил Джонни и сообщил о приезде. Оливер еще никого не отпустил и явно не собирался этого делать, так что тот решил попросту сбежать. Он пробрался к черному ходу, но тут его схватил за руку Фаррелл, куривший на черной лестнице:

- Куда собрался, пацан?

- Я тебе не пацан!- сердито рванулся Майерс, но Колин крепко держал его.

- Куда?- повторил он.

- Встречать Джареда и Шена.

Колин спокойно докурил и заявил:

- Я поеду с тобой.

- Зачем это?

- Не то заложу Стоуну.

- Ладно, поехали - сэкономлю на такси.



Джаред, придерживающий чехол с гитарой, и Шеннон, кутающийся в куртку, вышли из крытого павильона на вокзале. Шен повертел головой:

- Ну и где он?

- Скоро приедет.

- Блин, ну и дубак! У меня щас ноги отвалятся,- ворчал старший Лето,- Это была отличная идея - опоздать на поезд и купить билеты на последние деньги,- покосился он на брата.

- Ну не злись, Шен, мне просто очень хотелось домой.

- Парням тоже хотелось домой,- напомнил он об оставленных в Портленде Мэтте и Томо.

- Зато там сейчас теплее,- зевнул Джаред,- Эй, там Джонни!

- С Колином,- добавил Шеннон, с усмешкой наблюдая реакцию Джа: тот широко улыбнулся, а рука потянулась поправить спутанные русые волосы.

"Шевроле" Колина лихо подкатил к ним и явил свое гостеприимное кожаное нутро. Замерзшие рокеры забрались на заднее сиденье:

- Привет, Джонни!

- Как дела, Колин?

- Привет, ребята.

- Кол, очень мило с твоей стороны подвезти нас,- ехидно сказал Шеннон, которому Колин чуть не разбил нос, защищая, как он заявил, честь Клодин.

- Да ладно, Шен,- отозвался Фаррелл, поглядывая на братьев в зеркало заднего вида,- Прошу прощения. Как поживает твой нос?

- Пока не жаловался.

- Знаешь, Шен, я думаю, ты не такая уж плохая партия для моей сестры.

- Спасибо, Кол, ты тоже не полный козел,- заявил Шеннон, но в глазах загорелась надежда.

- Приходите к нам на обед в воскресенье,- вдруг предложил Колин.



- Гэри, боже мой, не останавливайся!

- Повернись немного... О да, вот так!

- А-ааааа! Гэри!

- Кричи, мой мальчик, тебя никто не услышит.

- Оох!

- Джонни, мой малыш!- Гэри выплеснулся и повалился на партнера.

- Гэри?- Элиотт удивленно приподнялся,- Как ты меня назвал?

- Как? Я не помню.

- Джонни!

- А-аа,- Гэри мучительно шевелил мозгами,- Это я не тебя.

- Да, уж я-то помню, как меня зовут.

- Я называю так мой... ну, мой член. Иногда.

- Правда?- рассмеялся Элиотт. Он облегченно вздохнул и поцеловал Стретча.



Братья Лето вылезли из машины Шеннона и направились к симпатичному домику, выкрашенному в белый цвет, как часто делают в Ирландии, на родине Фарреллов. Клодин и Колин каждое воскресенье обедали у матери. Колин мог всю неделю бухать и гулять, но в воскресный день он надевал белый воротничок, как поется в одной песенке, и становился джентльменом.

Джаред чуть не прыснул, увидев его таким... приглаженным, что ли. А Шеннон приготовился к допросу с пристрастием от мамаши Фаррелл.

Однако все обошлось. Рита оказалась милой и тактичной женщиной, и Шеннон ей, похоже, понравился. Джареда она тоже одобрила, правда, никто не осмелился спросить, в качестве кого.



- Куришь?- Джаред вышел на маленькую терассу.

Колин обернулся:

- Угу. Хочешь?

- Нет, я просто подышать.

Колин понял намек и выдохнул дым в сторону.

- Они там целуются,- объявил Джаред с видом мальчишки, подглядывающего за старшим братом.

Фаррелл хмыкнул.

- Продолжая тему поцелуев,- Джаред замялся,- Как ты целуешь Джонатана во время спектакля?

- Я не целую его взасос, если ты об этом,- усмехнулся Колин.

- Нет, я о другом... Ну, ты ведь натурал.

- Конечно,- поспешно согласился ирландец,- Я просто представляю на его месте бабу. Но знаешь,- он лукаво посмотрел на Джареда,- Иногда так войдешь в образ...

Он чуть склонился к Джареду и потянулся к нему губами. Джаред отпрянул.

- Черт, Кол, не шути так!

Колин улыбнулся:

- А нечего было приставать ко мне с вопросами о поцелуях, парень!

Они помолчали.

- Холодно, я пойду в дом,- произнес Джаред.

Никаких шансов, думал он, какой же я идиот!

- Мда,- протянул Колин, когда Джар скрылся в кухне,- По нулям...



Элиотт просто бродил по ночному городу, размышляя о жизни, о Гэри, охладевшему к нему в последнее время, и тут его взор натолкнулся на яркую вывеску "Мамлакат".

- Какое буйство красок!- почти воскликнул он. Вход в клуб стоил двадцать евро, но красочное оформление покорило душу художника, и он выложил деньги.

Внутри "Мамлакат" выглядел еще лучше, чем снаружи. Просто дворец царя Дария, пронеслось в голове Коуэна. Мужчина в чем-то вроде халата подошел к разинувшему от этого великолепия рот Элиотту.

- В первый раз у нас?- он повел парня за собой в небольшой зал и посадил на какие-то шелковые подушки. Посетителей было немного, огромная полукруглая сцена пустовала. Девушка в парандже принесоа ему небольшой кальян, а когда Эл заявил, что не заказывал этого, объяснила:

- Это подарок от заведения.

Элиотт с опаской втянул неведомый дым из трубочки с мундштуком. Потрясающе! Это был просто табак, смешанный с какими-то садкими фруктовыми ароматами. Мужчина в черном костюме и с эспаньолкой вышел на сцену и что-то объявил. В глубине сцены загрохотали барабаны. Элиотт понял - играют вживую. Под затейливый перестук ударных на сцене появились несколько юношей в тонких шелковых одеждах.

Стриптиз? Коуэн сглотнул. Как он умудрился попасть сюда?

Танец не был стриптизом, но выглядело это, впрочем, не менее соблазнително: стройные тела, подчиненные завораживающей музыке, двигались чувственно и ритмично, длинные волосы (парик?) одного из мальчиков развевались, то оплетая тонкие плечи, то разлетаясь в стороны. Несомненно, он танцевал лучше всех.

Элиотт не мог оторвать глаз от него. Вот оно, вдохновение, подумалось ему. Руки задрожали, он хотел немедленно взять кисть и рисовать, рисовать, рисовать...

Он поймал юношу на выходе:

- Здравствуйте, меня зовут Элиотт Коуэн, и я художник

Глава 4. Рождественское безумие

Джонни сидел в баре и методично напивался. Его взгляд упал на календарь за спиной бармена. Неделя до Рождества. О, Господи!

Весь город завешан рекламой счастливого Рождества, у супермаркетов стоят пристающие к каждому прохожему Санта-Клаусы и говорят что-то о распродаже елок. Проблемы у людей, мрачно подумал Джонни, отхлебывая солидный глоток.

- Вот у кого действительно проблемы, так это у меня,- сказал он вслух.

Все будто погрузились в деперессию в последнее время: Джаред стал какой-то молчаливый, проводил почти все ночи дома, перестал его подкалывать, перестал отвечать на подколы... Фран, наоборот, пропадал по вечерам, даже если не был занят в клубе или балетной школе. Приходил за полночь, неизменно вздыхал и ложился спать. Пару раз Джонатан пытался поговорить с ним, но тот лишь отмахивался:

- Просто нет настроения... Устал...

Джонни повел плечами:

- Налей еще, а?



- Ты пришел...- Элиотт радостно поднялся навстречу Франсиско.

- Привет, Эл,- юноша прикрыл за собой дверь мастерской Коуэна. Он обнял подшедшего художника за шею, ему хотелось просто постоять вот так, чувствуя тепло тела Элиотта в этот холодный зимний вечер.

Он вспомнил, как тот подошел к нему ночью, около клуба:

- Здравствуйте, меня зовут Элиотт Коуэн, и я художник.

Фран удивился:

- Мистер Коуэн, вы меня не узнаете?

Элиотт тогда был немного пьян, к тому же у него было плохое зрение, а очки он всегда забывал на работе или дома... Он вгляделся в лицо мальчика:

- Франсиско?

- Ну да. Я здесь выступаю.

Тогда же он предложил Франу написать его портрет. Коуэн был просто без ума от его образа персидского танцора - никто никогда не смотрел на юного испанца с таким восхищением, никто не называл его "мой принц" и не обращался так... будто с сокровищем!

Несколько недель Франсиско приходил вечерами в его студию в театре, захватив костюм для выступлений, и тот писал его. А вчера мечтательный художник признался ему в любви. Красиво, будто строчками из романа. И поцеловал... Но потом сказал, что не хочет причинять боль Гэри - он считал, что тот и так недоволен собой и разбит... И все этим испортил. Когда Джонни мягко отшил Франа, тот понял, что не стоит предлагать себя только потому, что тело просит об этом. Он хотел отдаться Элиотту, своему первому возлюбленному. А тот разрывался между жалостью и любовью.

Вчера Франсиско убежал, пряча слезы, шатался по улицам, прежде чем пойти домой. Он бы и сегодня не пришел, привязал бы себя к кровати и не сдвинулся с места, но сердце решило иначе.

- Я буду с тобой хоть даже втайне от Гэри,- прошептал он, прижимаясь к Элиотту.

- Я так боялся, что ты не придешь...



Джаред стоял под окнами квартиры Фаррелла. Он и сам не знал, зачем... Если бы занавеска шевельнулась, он тут же юркнул бы в подворотню...

- Ты долго собираешься торчать здесь?



- Все, парень, мы закрываемся,- охранник безапелляционно сложил руки на груди.

- Тока поигчало,- заплетающимся языком пробормотал Джонни,- Ну даайте еще поеселимся...

- Джонни,- чьи-то теплые руки обняли его сзади,- Пойдем.

Он обернулся, чуть не свалившись со стула, и узрел Гэри.

- Ты зачем пршел?

Стретч поднял его с высокого барочного стула и поволок к выходу. Джонни вцепился в его плечи:

- Гэри...

- Что, малыш?

- Не бросай мня, пожалста...



За спиной Джареда стоял Колин, накинув поверх футболки куртку. Ноги в шортах и тапочках уже посинели.

- Идем ко мне,- он взял его под руку и повел наверх по лестнице. С каждым пролетом Джареду все больше казалось, что все это нереально.

Но живой, хоть и похолодевший, Колин втащил его в свою квартиру и прислонил к стене:

- Слушай, Джа... Хватит уже мучить меня и себя,- Джареда обдало горячим дыханием с запахом табака и чего-то еще, очень приятного...

- Т-ты о чем?

- Джа...- вместо ответа Колин положил голову ему на плечо. Мокрые колючие волосы. Ни минуты не думая, Джаред поцеловал его макушку. Голова поднялась, карие глаза уставились на него с такой мукой и надеждой...

Их губы впервые соприкоснулись под совсем не романтичной полкой для головных уборов, с которой свисала чья-то ужасная шапка. Но к чему закат и пальмы или морозный вечер на мажорном курорте в Альпах, если рядом нелепый красавец в шортах, так страстно целующий тебя, что ты забываешь обо всем?



Джонни вырубился в машине Стретча. Он сидел, заботливо пристегнутый к креслу: глаза закрыты, полные губы влажно блестят в свете проносящихся мимо реклам, светофоров и вывесок - еще заклейменные поцелуем, длинные волосы налипли на лоб, рассыпались по плечам.

Гэри едва не пропустил нужный поворот и тихо выругался. Потом снова взглянул на Майерса и нежно провел рукой по его скуле. Хмыкнул, поморгал уставшими глазами и уставился на дорогу.



Джаред обнимал Колина все более настойчиво.

- Хочешь посмотреть мою спальню, Джа?

- Давно хотел узнать, какие у тебя занавески...



Гэри внес Джонни в прихожую, воспользовавшись его ключами. Прошел с ним в спальню, опустил на кровать. Собрался уходить. Майерс зашевелился.

- Не уходи...

Стретч остановился спиной к нему, скрывая радостную улыбку:

- А если твои соседи придут?

- Ну и плевать.

Гэри снял куртку, бросил на тумбу и прилег рядом. Джонни обхватил его руками и довольно засопел. Вскоре он снова провалился в сон, крепко прижимая к себе мужчину.

Четырехугольник света от уличного фонаря падал на кровать.



Полностью разоблачившись сам, Колин мучительно медленно раздевал распластанного на постели Джареда. Тот кусал губы и рвался помогать ему, но Фаррелл отводил его руки. Дразнил его поцелуями, терся головой о живот, как кошка, вылизывал шею и уши.

Где-то невдалеке зазвонил телефон. Громкий нахальный звон, так отличный от того нежного хрупкого единения, которое возникло между ними.

- Я не буду подходить,- пробормотал Колин.

- Вдруг... что-то случилось? Возьми трубку.

Фаррелл нехотя потянулся к столику, снял трубку:

- Да?

Он молчал, внимательно слушая собеседника, потом тихо ругнулся:

- Бл*дь! Ладно, я еду.

Джаред встревоженно приподнялся:

- Что?

- Мне надо ехать,- произнес Колин. Он вскочил, натянул брюки, рубашку.

- Что-то серьезное, Колин? Мне поехать с тобой?

- Нет, не надо... Слушай, не обижайся, хорошо?- Колин поднял его за подбородок и поцеловал.

- Да, конечно...

- Можешь остаться здесь.

- Нет, я пойду,- Джаред быстро оделся и выскочил вслед за Колином на лестницу.

Фаррелл уехал. Джаред обреченно оглядел улицу, набрал номер брата:

- Шен? Можешь забрать меня?



Под Рождество пошел настоящий снег. Он шел весь день и весь вечер: крупные хлопья падали на тротуар, облепляли одежду прохожих, дети ловили их руками в пестрых рукавицах и счастливо смеялись. Дух праздника прокрадывался в душу каждого. Мрачные лица расцветали, незнакомые люди желали друг другу доброго Рождества.

Джаред Лето настраивал гитару вот уже полчаса. Обычно он делал это даже без камертона, но сегодня его мысли уносились куда-то в сторону от ноты ля. Колин с тех пор не позвонил ему, а Джонатан говорил, что он взял больничный. Но ведь он не был болен!

Шеннон присел рядом и отобрал у него инструмент:

- Что это с тобой? Возишься черт-те сколько...

Он быстро подкрутил колки, попробовал каждую струну пальцем.

- Слушай, а ты не знаешь, как там Колин?

Услышав имя Колина, Джаред недоуменно посмотрел на брата.

- Нет. А что?

- Вот и я не знаю. Клодин молчит. По-моему что-то произошло.

Произошло, подумал Джаред, он МЕНЯ избегает. Он тогда просто струсил... Уже больше недели его мучило роковое открытие: он полюбил Колина. Именно, прежде всего Колина, а не мужика! Он бы без сожаления окунулся в омут этой любви, пусть и запретной, если бы тот позволил ему... Но Фаррелл молчал. Не отвечал на телефонные звонки, почти не появлялся дома (Джаред часто ГУЛЯЛ в районе, где жил актер), а оставлять сообщения на автоответчике Лето не решался.

Джареду не везло в сердечных делах. Пару лет назад его бросила Кэм, "великая любовь и великая боль", как называл ее Шеннон. Ушла к какому-то крашеному попсовому выскочке, которому повезло засветиться на британском Mtv. Джаред никак не мог ее забыть, он даже втайне от брата и друзей отмечал день их встречи, никогда не пропуская свой скорбный праздник...

- Стоп-стоп-стоп!- воскликнул Лето,- Шен, какой сегодня день?

- Двадцать четвертое,- тот встревоженно взглянул на него,- А что?

Джаред и Кэм встретились двадцать первого...



- Джонни!- Гэри Стретч проскользнул в гримерку Майерса и прижал палец к губам. Тот, уже в костюме Ангела Прошлого Рождества (тоненький балахон со стразами и хрупкие крылья из какого-то неведомого легкого материала, позаимствованные Мэрил у знакомого киношника), поднялся навстречу Гэри:

- Мы сейчас начнем...

- Только минутку, маленький мой,- Гэри сграбастал его в объятия,- Я так давно тебя не целовал,- и сделал то, чего так долго не делал. И еще раз. И еще...

Джонни едва не пропустил свой выход.

Стретч клятвенно пообещал все рассказать Элиотту после праздников. Коуэн ни о чем не догадывался - у него в последнее время было много работы, и он почти все время проводил в студии. А пока они встречались тайно: гуляли где-нибудь на другом конце города, занимались любовью в дешевых мотелях с сиськами на фасаде и расставались у дверей квартиры Джонни.

"...Прощай-прощай, а разойтись нет мочи.

Так и твердить бы век: "Спокойной ночи"..."*



- Ну и где мне, вашу мать, найти замену этому придурку!- орал Стоун. Спектакль задерживался на пятнадцать минут из-за одного из актеров, сломавшего нос. Оливер кипел от злости, и недовольный гул из зрительского зала не прибавлял ему спокойствия.

- Мало того, что Фаррелла нет, так теперь еще и это!

- Но ведь это не так важно,- пискнул Нейл Джексон, потея в бахатной накидке,- Всего-то и роли, что зловеще глядеть в зал и не шевелиться. Любой справится!

- Да, а где я найду такого качка, умник?-вскинулся режиссер.

Актеры, как по команде, вздохнули. Это был уже второй спектакль за день, и все устали. Но отменять его было никак нельзя - зал был забит. Притча о разоблачении грехов на Рождество имела огромный успех.

- Качок?- задумчиво произнес Майерс. Оливер понял его:

- Стретч! Найдите его и наденьте треклятый костюм! Давайте, занавес!



Джаред трясся в машине Шеннона, сжимая руль и сосредоточенно глядя перед собой. На свой страх и риск он отправился к матери Колина, даже не представляя, что ей скажет. Мэм, я люблю вашего сына? Господи, дай мне сил...

Он резко притормозил у белого дома и выбрался из тачки. Взбежал по лестнице, позвонил в дверь, и та распахнулась, явив взору Джареда Риту Фаррелл с большой сумкой, уставшую и бледную.

- Джаред?

- Э-э-э, здравствуйте, миссис Фаррелл...- он отступил на шаг.

- Извини, но я должна идти.

- Я только хотел спросить, где пропадает Колин...

- Колин?- удивленно переспросила она,- Конечно, он с сыном!



- Гэри, поздравляю с дебютом!

- Да что там, ребята...- Стретч смутился.

- Нет, ты молодец!- улыбнулся Джонни, и тот расцвел.

- Ну, по домам,- провозгласил довольный Стоун, весь спектакль нервно ломавший сигареты,- Счастливого Рождества всем!

- Спасибо, мистер Стоун, счастливого Рождества!

Джонни переоделся и вышел из-за шторки, отделявшей его гримерку от актерской. Все расходились. В конце коридора Гэри болтал с Элиоттом.

- Эхх,- вздохнул он горестно и зашагал к выходу.

На улице валил снег и тут же таял. Ботинки зашлепали по слякотной жиже. Майерс закурил, прикрывая ладонью огонь зажигалки. Его ждала тусовка с марсианами, выпивка и забытье, которое она милостиво дарила, туманя рассудок...

Сзади раздалось тихое покашливание, и Джонни обернулся. Под фонарем стоял Гэри.

- Не хочешь провести со мной Рождество?



- Они с Ким встречались несколько месяцев, и она забеременела. Я была так рада, что у меня будет внук! Но Колин не женился на ней, хотя очень любит Джеймса...- Рита уставилась в окно и поджала губы.

Джаред смотрел на дорогу, но ничего не видел. У Колина есть сын. Семья. Как он, Джаред, мог надеяться, что Фаррелл променяет это на него? Идиот...

- А что с Джеймсом?- спросил он, бодрясь.

- Пневмония. Я так боюсь за него... Но Колин все время рядом с ним, ночует в больнице, Джеймс, похоже, поправляется.

Колин хороший отец. И не хочет разочаровывать мать. Им никогда не быть вместе. Джаред, стиснув зубы, повернул на Велингтон-стрит, где находилась детская больница.



- Эл!- Франсиско бросился к влетевшему в "Мамлакат" художнику и повис у него на шее,- Ты весь в снегу!

- Там просто буря,- рассмеялся Коуэн,- Ты закончил? У меня для тебя сюрприз.

- Только попрощаюсь с остальными.

- Погоди,- нахмурился он,- А как же Гэри? Он так просто отпустил тебя в праздник?

- Я и сам удивился. Знаешь, я сказал ему, что мне надо поехать к отцу, и он не стал возражать.

Тема "Как порвать с Гэри" давно стала больной, а Франу совсем не хотелось портить Рождество разбором полетов, поэтому он улыбнулся и, пожелав ребятам из клуба всего хорошего, вышел вслед за Элиоттом под снег.



Джонни и Гэри ввалились в квартиру Стретча, чуть не разнеся дверь на щепки. Не обращая ни на что внимания, они целовали друг друга.

- Гэри,- выдохнул Майерс,- Я только позвоню Джареду.

Тот покорно оставил его в прихожей, а сам прошел в спальню.

- Але, Джа? Я не смогу сегодня пойти с вами...

- Джонни...

Он всхлипнул или показалось?

- Я и сам не приду. Счастливо встретить Рождество.

Джонни недоумевал. Да что случилось с его другом? И где он? Но все мысли о Джареде мгновенно испарились, стоило ему увидеть абсолютно обнаженного Гэри на постели.

- О Боже...- Джонни забрался на кровать и оказался в жарких объятиях. Стретч опустил его на простыни и склонился над ним, пряди черных волос щекотали лицо юноши. Руки Джонни судорожно расстегивали молнию на джинсах, потом к ним присоединились руки Гэри, освобождая его от одежды. Член боксера был напряжен и подрагивал, но, наконец, он коснулся расширившегося отверстия между ягодиц Джонни и проник внутрь.

Майерс глухо застонал и подался вперед, стараясь вобрать в себя еще больше горячей плоти. Впервые они занимались сексом лицом к лицу, и Джонни видел, как Гэри движется на нем, плавно, энергично, видел его глаза, горящие любовью, и целовал его рот, и прислонялся взмокшим лбом к его лбу, и кончил в тот же миг, что и Стретч, забрызгивая белой пеной живот любовника.

Он был счастлив.



Колин выглядел осунувшимся, усталым, его голова дернулась, когда мать поприветствовала его - видно, он задремал. На кровати под одеялом лежал темновосый комочек, румяный от температуры, но слабо улыбающийся во сне. Джаред не осмелился войти в палату, он стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу.

- Колин, я говорила с врачом. Мы можем забрать Джеймса домой, выписка будет после праздников.

- Отлично,- повеселел Фаррелл,- Только поведешь ты...

Он поднялся и тут же наткнулся на Лето:

- Джаред?



Элиотт включил свет, и Франсиско увидел небольшую гостиную с красивой мебелью и барной стойкой.

- Это квартира моего отца. Сейчас он уехал к моей маме и сестре, а ключи отдал мне и велел оттянуться на всю катушку,- художник смущенно улыбнулся. А Фран осмелел: обнял его и прильнул губами к щеке Элиотта, потом к шее. Тот мягко отстранился:

- Я забыл про сюрприз. Идем в спальню.

Он повел испанца по коридору с картинами на стенах и распахнул дверь. Франсиско охнул: она была завалена красивыми подушками и вся расписана затейливыми восточными узорами, даже потолок и окно. Он обернулся к Коуэну. Тот сиял от гордости.

- Тебе нравится?

- Потрясающе!

- Фран, я...- Элиотт замялся,- подготовил это для нашего первого раза,- он несмело взглянул в большие карие глаза,- Ты будешь моим, мой персидский принц?

Вместо ответа тот медленно расстегнул куртку, стянул пуловер, обнажив свою загорелую грудь. Брюки упали на пол последним решающим доказательством готовности. Франсиско отшвырнул доказательство ногой и расположился на подушках. Он дерзко посмотрел на Элиотта, взволнованного, закусившего губу, и погладил себя по животу, чуть изогнувшись. Художник с трепетом присел рядом и дотронулся пальцами до губ мальчика, поцеловал его нежно, едва касаясь, но тут же его рот был вовлечен в глубокий и страстный поцелуй. Элиотт лег на Франа, едва сдерживая желание взять его прямо сейчас, без подготовки, и стал покрывать поцелуями его лицо, шею, грудь, заставляя его стонать и корчиться и желать большего... Его голова скользнула между ног юноши и губы обхватили фаллос.

- Эл... Господи, что ты делаешь, не надо... Пожалуйста...

- Ммм... Я не могу, я же сейчас...

- А-а-ааааа!!!

Франсиско закричал, забился, изливаясь в рот любовника. Элиотт отпустил его член, обнял смуглые расслабившиеся плечи и посмотрел в лицо юноши. Тот глядел на него так, будто Коуэн показал ему только что весь мир. Он опустил голову на плечо художника, прошетал в ухо:

- Эл... Я люблю тебя. А теперь трахни меня уже!



- Кол, я за тебя беспокоился,- бодро улыбнулся Джаред. Рита присела рядом с внуком и что-то ласково заговорила.

Джаред схватил Колина за руку и выволок из палаты. Втолкнул в туалет, прижал к стене:

- Черт тебя побери, почему ты скрывал, что у тебя есть ребенок?

- Джа, ты не считаешь, что сейчас не время и не место...

- Нет, не считаю,- Лето впился в его губы жадным, голодным поцелуем, длившимся всего секунду. Потом оттолкнул и отвернулся от него.

Колин пытался отдышаться. Он и не представлял, что спокойный милый Джаред может вот так швырять его и засасывать по углам. Плечи Лето вздрагивали. Неужели он плакал?

Фаррелл приблизился к нему, осторожно взял под локоть, развернул к себе. В синих глазах стояли слезы. Джаред взглянул на него:

- Колин, это... так глупо... Мы тогда были готовы... Я весь извелся, не знал, что и думать. Я такой придурок, прости... Я не буду больше лезть в твою жизнь... Тебе это не нужно, верно?- он двинулся к двери.

- Какого... ты решаешь, что мне нужно, Джаред?

Лето застыл.

- Я должен был быть со своим сыном, пока он болел, это правда. И я люблю его,- Колин стоял, уставясь в пол, руки в карманах,- Но я также люблю... других людей. Я от тебя без ума, Джа...



- Не очень-то красноречивое признание в любви,- тихо произнес Джаред, заводя засыпающего на ходу Колина в его квартиру. Рита велела своему сыну ехать домой и лечь спать суток на трое. Сама она уехала вместе с Ким и Джеймсом. Джаред не успел разглядеть женщину, родившую Колину, его Колину, сына. В тот момент он был слишком поглощен самим Фарреллом, опирающимся на его плечо и отчаянно зевающим.

- Как умею,- пробормотал Колин. Лето опустил его на кровать, и тот тут же повалился на бок.

- Погоди, дай хоть обувь с тебя стащить,- Джаред, посмеиваясь, разул его. Уселся рядом, посмотрел с нежностью. Карие глаза распахнулись, волосатая рука ухватила его запястье, и Колин привлек его к себе, обнял и захрапел.



Часы на ратуше пробили начало нового дня, и миллионы людей по всему миру одновременно поздравили своих близких с натупившим Рождеством.

Эпилог

Через несколько дней Элиотт и Франсиско приехали в Хевенс Дор. И практически без слов Гэри понял, что между ними происходит. В разгар сбивчивой речи Коуэна в гостиной появился живописно завернутый в простыню Майерс, растрепанный и сонный.

- Джонни?- Элиотт нахмурился,- А что он тут делает?

Гэри ухмыльнулся и прислонился к стене:

- Вот ведь какое дело, Эл... Я уже второй месяц пытаюсь сказать тебе, что люблю Джонни.

* "Ромео и Джульетта"(без понятия, в чьем переводе)

---

Фигурки

[DeeLatener]

Гуляли по Арбату, увидели в витрине магазина подарков нечто, что заставило челюсти низко пасть.

Слон, в корзинке которогго сидят македонцы - это очевидно, ибо на "борту" слона висит красный щит с головой мамы Липы, такой же лик, как у Саши на кирасе.

А рядом со слоном - серпоносная колесница!!!

Фоты сделаны на телефон.