ТВ-Кино-анонс

[КаМея]

Суббота, 9 февраля.
ТВ-3, 18-00. Док. фильм "Кто убил Юлия Цезаря" - очередная версия смерти первого римского императора.
А поклонники Колина Фаррелла могут увидеть по СТС в 1.35 мелодраму "Спроси у пыли"

Воскресенье, 10 февраля.
ТВ-3, 18-00. Док. фильм "Кто убил Александра Великого" - та самая версия о передозировке чемерицы.
100 ТВ, 13.45. Док. фильм "Загадки Египта"


PS А еще советую посмотреть "Астерикс и Обеликс на Олимпийских играх" Как и две первые части, это плоская комедия пинков и падений (и кривляний), но на заднем (и не очень) плане присутствуют множество красивых тел в красивых хитонах (или без оных). так что ради греческого антуража сходить вполне можно.

@настроение: Посмотрим

@темы: Объявление, исторические личности, Александр Македонский, Телевидение

---

Чаши весов, восьмая серия

[DeeLatener]

Название: «Чаши весов». Восьмая серия.
Авторы: DeeLatener, Masudi
Жанр: PWP, angst, non-con
Тема: Античный ориджинал
Рейтинг: NC-21
Warnings: сплошная гребля и мега многа букав.
В общих чертах: история-вирт, написанная на сообществе «Тайные мистерии ХХХкроликов»
Предыстория: Афины во власти тиранов. Люди победнее и разорившиеся борются за жизнь, и ради этого идут на многое.
Юноша Кирон после казни тиранами главы семьи и смерти от болезни родственников сталкивается на улице с торговцем мясом, Псиафом, который делает ему непристойное предложение. Юноша сперва оскорбляет торговца, унизившего его перед всеми, но в итоге решается принять приглашение.
Он отправляется в дом Псиафа.

Первая серия здесь
Вторая серия здесь
Третья серия здесь
Четвертая серия здесь
Пятая серия здесь
Шестая серия здесь
Седьмая серия здесь

Из-за того, что восьмая серия была слишком огромной и не лезла ни в какие ворота, я положил ее на сайт для всеобщего (надеюсь) удобства - last-deep-kiss.narod.ru/Istorii/chashi_vesov8.d...
Предупреждаю сразу, что бетилось всего-лишь единожды, особенно не морщьтесь.

@темы: все на пашню, Афины, Древняя Греция, NC-17, Слэш, Творчество, Фанфики

---

Открытая книга

[Unendlichkeit]

Название: Открытая книга
Автор: StormyBear30
Переводчик: Unendlichkeit
Пэйринг: Колин/Джаред
Рейтинг: PG-16
Ворнинг: "Slash fiction…so that means two men" ("Слэш подразумевает двух мужчин")
ОТ переводчика: не судите строго! это мой первый опыт! (спасибо, Ginora! я всё-таки решилась!)


- Неужели ты в самом деле собираешься пойти? - Колин услышал вопрос своего брата, Имона, стоя посреди своего кабинета, с усмешкой глядя на что-то в свой руке.
- В точку. Собираюсь, - просто ответил он, игнорируя встревоженный взгляд брата и присаживаясь на письменный стол.
- Почему? Ради Бога, что ты пытаешься доказать?
- Я был приглашён, - ещё один простой ответ. - Кроме того, будет невежливо, если я не покажусь после того, как он взял на себя труд прислать мне приглашение.
- Это, должно быть, ошибка. Может, оно было отправлено тебе случайно, а вовсе не по той другой причине, о которой ты сейчас думаешь, - заметил Имон, садясь на стол и вырывая приглашение из руки Колина.
- И что же это за причина? - спросил тот раздражённо, отвоёвывая обратно листок бумаги.
- Это знак от Джареда, говорящий тебе, что не всё между вами кончено.
Колин ненавидел, когда его брат вот так читал его мысли, но, чтобы уйти от неизбежной ссоры, он пропустил фразу мимо ушей.
- Здесь сказано, что я могу прийти с другом. Итак, ты хочешь быть моей парой или нет?
- Боже мой, свидание с самим знаменитейшим Колином Фарреллом! - засмеялся Имон, притворяясь удивлённым. - Подожди, любовь моя! Смогу ли я найти подходящее платье? - продолжая прикалываться, он щёлкнул брата по носу, перед тем как ушёл.
- Пошёл ты, придурок! - прокричал Колин в спину удаляющемуся брату, чёй смех всё ещё был слышен.
- Мне всё равно, что он говорит, - сказал он приглашению на свадьбу. - Я знаю, что это знак, даже если не от него, то от кого-то ещё.
Он знал, что у него мало времени, знал, что должен сделать что-то, чтобы удержать человека, которого всё ещё любил, не дать тому совершить самую большую ошибку в его жизни. Улыбка появилась на его лице, когда приобрел определенные очертания план, который, он чувствовал, закончится его победой.


- Я всё ещё не могу поверить, что мы здесь, что ты это делаешь, - ворчал Имон, когда они шли по отелю к своим комнатам.
- Колин, я серьёзно! - он заставил брата остановиться и посмотреть ему в глаза. - Что ты задумал? Что бы это ни было, это сработает? Ты хоть понимаешь, то можешь причинить боль не только себе, но и Джареду?
Это прозвучало, как упрёк, но что-то подсказывало ему: что бы ни запланировал Колин, это может быть взрывоопасно. Однако романтик в нём хотел, чтобы Колин сумел снова завоевать любовь единственного человека, сумевшего, казалось бы, приручить свирепое чудовище, живущее в его душе.
- Я знаю… Но всё-таки рискну. Я должен узнать, закончилось ли всё, потому что даже после того, как мы сказали «прощай»…никогда не было чувства завершённости, - Колин, покраснев, открыл дверь, выпуская двух служащих отеля.
- Это не кажется смешным, Колин… Я должен спросить: что ты будешь делать, если отвоюешь его? Он был твоим, но ты просто позволил ему уйти, даже не попытавшись удержать. И если ты это сделаешь, разрушишь его свадьбу с этой женщиной, что случится потом?
- Я не знаю, - честно ответил Колин, устало присел на кровать, опустил голову на скрещённые руки.
- Я думаю, тебе надо хорошенько подумать об этом, перед тем как предпринимать что бы то ни было. Джаред замечательный человек с огромным умением любить. Подумай о нём и о том, как больно ему будет, если ты, разрушив его свадьбу, снова его бросишь.
Имон ушёл, оставив Колина размышлять о своих словах и о плане, который возник в его голове прошлым вечером.
Этой ночью, как и множество ночей до этого, Колин не мог уснуть. Он ворочался, пытаясь решить, чего же он на самом деле хочет от Джареда, если его план удастся. Он понимал, что любит Джареда, чувствовал, что ему не хватает его в своей жизни, но просто не знал может ли он пожертвовать частью своей свободы ради этого человека.


Он так ничего и не решил до следующего вечера. Они с Имоном вышли из лифта и медленно двинулись в сторону находящегося в самом разгаре мальчишника Джареда.
- Я так понял, ты не отступишь от плана, который возник в твоей глупой голове?
- Я должен что-то сделать, Имон, - Колин, обернувшись, посмотрел на брата. - Я должен, наконец, узнать: всё ли закончилось между нами. Я люблю его… Ты знаешь это.
- Колин, ты мой брат, и я люблю тебя, но я думаю, что ты спятил. Он женится. Я был бы рад, если бы одного приглашения тебе было достаточно, чтобы доказать, что тебе больше нет места в его жизни, - Имон ненавидел себя за эти слова, за боль, которую он увидел во взгляде брата, но знал, что должен продолжить. - Может быть, мы просто должны оставить его в покое и позволить быть счастливым. Пойдём, я видел отличный паб неподалёку. Мы можем пойти туда, выпить парочку пинт, и совершенно набраться.
Колин задумался над словами брата, но упрямство снова проснулось в нём, когда он вспомнил то счастливое время, что он провёл с Джаредом.
- Можешь идти в свой проклятый паб. У меня есть дело, - не дожидаясь ответа, Колин отвернулся и вошёл в переполненный людьми зал.
- Мой Бог, - только и сказал себе Имон, следуя за братом в то, что, как он думал, обернётся адом ещё раньше, чем ночь закончится.


Джаред заметил Колина, как только тот вошёл в комнату. Его сердце так сильно забилось в груди, что, казалось, взорвётся. Он был рад видеть самую большую любовь своей жизни – и в то же время ужасно боялся: он помнил, что значит любить Колина и быть с ним. Он продолжал играть свою роль, игнорируя ищущие взгляды мужчины в другом конце комнаты, изображая интерес к обнажённой девушке у шеста, танцующей перед ним.
Решительность вернулась к Колину, когда он увидел, что Джаред избегает его. Он знал, как играть в эту игру. Чёрт, он её и придумал, так что он заказал себе выпить, выжидая подходящего момента, чтобы поговорить наедине. Не обращая внимания на Имона, который продолжал негодовать рядом с ним, он погрузился в свои мысли.
- Ладно, мы здесь достаточно долго, а вы двое даже не заговорили друг с другом, - прокричал Имон, стараясь перекрыть музыку, гремевшую вокруг. - Всё…или ты идёшь и говоришь с ним прямо сейчас, или мы уходим.
- Я жду своего часа, - ответил Колин с довольной усмешкой, через плечо Имона ещё раз пытаясь поймать взгляд Джареда.
- Чёрт, - прорычал он, когда в двадцатый раз его попытка не удалась. Его решимость начала угасать, когда он осознал: быть может, Джаред просто больше не любит его и ему всё равно, здесь ли он.
- Больше походит на то, что мы теряем наше время, - вмешался Имон, допивая и швыряя стакан на стойку.
- К чёрту всё! - бросил Колин через плечо и, не обращая внимания на предостережения Имона, начал пробираться сквозь толпу к Джареду.
- Джаред, - позвал он, опуская руку на плечо мужчины и поворачивая его к себе. - Эй, я просто хотел сказать «привет» и пожелать тебе удачи завтра… уже больше часа, как мы здесь, а ты так и подошёл нас поприветствовать.
Он улыбнулся, отметив боль, мелькнувшую в ответном взгляде, впрочем, тут же исчезнувшую.
- Послушай, извини, - он говорил, склонившись к самому уху Джареда. - Я знаю, как тяжело это для тебя, знаю, что мы не должны быть здесь. Мы просто уйдём… удачи тебе в твоей жизни, Джаред. Я в самом деле желаю тебе всего лучшего.
Он понял, что это – правдивые слова, когда наклонился и поцеловал Джареда в щёку, улыбнувшись ещё раз, перед тем как уйти.
- Как он? - спросил Джаред, схватив Имона за руку, чтобы удержать того. - После того как узнал о свадьбе?
- Он был ошеломлён, когда получил твоё приглашение, - честно ответил Имон, бросив взгляд через плечо на брата, сжигавшего его полными злости глазами. - К чёрту, скорее просто поставлен в тупик, - он засмеялся, снова переводя взгляд на Джареда. - Он воспринял это как знак. Сказал, что чувствовал, что для вас ничего не закончилось. Я продолжал говорить, что он сумасшедший, но он отказывался верить.
По лицу Джареда не возможно было что либо понять, все его эмоции мгновенно скрылись за спокойной внешностью.
- Это не было знаком… или было? - спросил Имон в нерешительности, боясь ответа и в то же время желая его услышать.
- Это было ошибкой, - ровным, спокойным голосом ответил Джаред. - Спасибо за то, что пришёл, Имон. Передашь брату мои лучшие пожелания? - спросил он, бросая последний взгляд на Колина перед тем как уйти.
- Конечно, - сказал Имон в пустоту перед собой и, глубоко вздохнув, повернулся обратно к бару, чтобы пойти и раз и навсегда разбить своему брату сердце.
Колин всё ещё был выбит из колеи тем, что сказал ему Имон, Он думал, нет, скорее надеялся, что приглашение было знаком, но, похоже, его брат был прав, когда называл его идиотом. Лёжа на кровати, положив скрещённые руки на лоб, он вспоминал лучшие моменты такого короткого времени, что он провёл с Джаредом. Он почти уснул, когда услышал голоса за дверью, которые, казалось, с каждой минутой становились всё громче и раздражённее.


Джаред всё ещё не мог поверить, что его заметили замешкавшимся у двери в комнату Колина. Перед ним стоял один из охранников отеля. Всё, чего Джареду хотелось – просто остаться одному, сидя на полу, прислонившись спиной к двери, что скрывала за собой Колина. Он отчаянно флиртовал с менеджером, после того как Колин и Имон ушли с вечеринки, чтобы узнать, в какой комнате он остановился, а когда подошёл к ней, понял, что просто ужасно напуган, и смог только опереться на дверь, безнадёжно нуждаясь в поддержке.
- Сэр, я не буду повторять. Если вы не гость отеля, вы должны уйти, или я сам выпровожу вас отсюда, - предупреждал охранник человека, который, как он думал, был пьян и потерялся. Ему ужасно хотелось схватить этого милого мальчика за шкирку и выкинуть его на улицу.
- Я уже сказал вам, что я – гость этого отеля, - почти прошептал Джаред, боясь, что Колин услышит, что происходит снаружи и выглянет из комнаты. - Там, внизу – большой мальчишник. Это моя вечеринка. Я женюсь завтра утром.
- Покажите мне ключ, сэр, - настаивал охранник, зная, что этот человек лжёт с глупым выражением на его молодом лице.
- У меня его нет. Он у моего брата, и он посмеётся, если вы меня вышвырните, - защищался Джаред, отталкивая от себя потные руки, когда охранник внезапно попытался его схватить. - Кроме того, я знаю человека, который остановился в этой комнате.
- Достаточно, сэр, я вас предупредил, - охранник злобно усмехнулся, снова протянув руки, однако схватил лишь воздух, когда дверь внезапно открылась и его жертва упала на спину.
- Привет, Колин, - робко улыбнулся Джаред хмурому мужчине, смотрящему на него со смущением и досадой.
- Какого чёрта? - недоумённо поинтересовался Колин, переводя взгляд с Джареда на кого-то, кто, похоже, был из службы охраны.
- Не стоит беспокоиться, сэр, - с фальшивой радостью произнёс тот, наклонившись и наконец-то схватив длинноволосого человека, - Я просто выкидываю этот уличный мусор обратно на улицу, - он усмехнулся, резко поднимая лежащего парня на ноги, пытаясь утянуть его с собой дальше по коридору.
- Так получилось, что я знаю этот мусор, - проговорил Колин, отталкивая мужчину от усмехающегося Джареда и заключая того в объятия. - Ты в порядке?
- Теперь да, - наградив охранника злым взглядом, Джаред обвил Колина руками, положив голову на его сильное плечо. - Я же говорил вам, что знаю его.
- Вы так же говорили, что мальчишник внизу – в вашу честь, - охранник отшатнулся, скрипя зубами и сжав кулаки.
- Ты пригласил этого милого человека на наш мальчишник? - Колин улыбнулся и игриво подмигнул Джареду. - Что ж… вам придётся развлекаться самому, поскольку теперь, когда мой будущий муж у меня, он будет очень…очень занят до самого утра. Пока.
Они оба рассмеялись, заметив выражение шока и отвращения на лице охранника, перед тем как зайти в комнату, громко хлопнув за собой дверью. Джаред, всё ещё продолжающий льнуть к Колину, был на седьмом небе. Закрыв глаза, он позволил его восхитительному теплу разлиться по всему своему телу, чувствуя себя согретым, окружённым уютом. Он уже и не помнил, когда в последний раз ощущал себя таким защищённым … но через мгновение это чувство ушло.
- Хорошо, теперь, когда мы избавились от охранника… ты не хочешь сказать мне, какого чёрта делал, застряв перед моей дверью?


Секунду Джаред не знал, что ответить, стараясь придумать какое-то оправдание, объясняющее его поведение. Он решил сказать правду, почувствовав, что Колин, изучающий его лицо, сразу же распознает любую ложь… или даже частицу лжи.
- Я хотел провести последнюю ночь с тобой, перед тем как женюсь, - он говорил прямо и честно, глубоко вдохнув, набираясь сил, чтобы продолжить. - Я пообещал ей, что после того, как мы поженимся, я больше не буду спать с другими мужчинами… и женщинами тоже, - исправился он, увидев изменившийся испытующий взгляд. - Я просто хотел провести ещё одну ночь с мужчиной, перед тем как оставлю всё это к лучшему.
- Так ты послал приглашение, чтобы обмануть меня? - поинтересовался Колин, его сердце болело, он был переполнен злобой на человека, молча стоявшего перед ним. - Ты знал, что я приеду, и планировал меня соблазнить?
Отвернувшись к стене, он постарался как можно лучше справиться со своей яростью, перед тем как повернуться и продолжить:
- Не нужно было хитрить, Джаред. Ты знаешь, какая я шлюха. Всё, что тебе было нужно – это попросить, и я трахну тебя в последний раз в твоей жизни.
Он даже не мог представить, как больно будет сказать это, но явно не так больно, как Джареду слышать эти слова.
- Я не могу поверить, что ты так думаешь, - дрожащим голосом произнёс Джаред, слёзы потекли из его глаз.
- Отлично, тогда начнём, - Колин, не обращая внимания на крик боли в синих глазах, сдёрнул с себя рубашку и подошёл к кровати. - Давай сделаем это быстро, чтобы, если мне захочется, я мог пойти на улицу и найти ещё кого-нибудь, чтобы трахнуть.
- Колин, пожалуйста… - голосом, полным боли, прошептал за его спиной Джаред, стараясь сдержать слёзы и понимая, что это просто невозможно в той идиотской ситуации, которую он сам создал. - Я не собирался обманывать тебя. Я знал, что посылать приглашение – злорадно и низко, но это не то, чего я хотел… правда.
Колин услышал боль и мольбу в любимом голосе.
- А чего же ты хотел? - он повернулся, впившись взглядом в лицо Джареда, ожидая правдивого ответа.
- Я не мог собраться с духом, чтобы позвонить и спросить тебя прямо… То есть… - он запинался, понимая, что слова путаются и становится только хуже. - После всего, что произошло между нами, я боялся даже подумать заговорить с тобой о том, что происходит. Эта свадьба перевернула мою жизнь. Она всё знает о моих отношениях с мужчинами и не судит меня за моё прошлое. Как бы то ни было, она не согласна с этим, и я должен был пообещать, что никогда не буду с мужчиной после, когда мы поженимся. Она разрешила мне переспать с мужчиной в последний раз, и я хочу, чтобы этим мужчиной был ты, Колин. Я знал, что ты приедешь, если я пошлю тебе приглашение, но я просто застыл, когда увидел тебя на вечеринке. Ты был там, был во плоти, но я просто не мог заставить себя подойти к тебе и попросить стать тем последним мужчиной, с которым я пересплю.
Он глубоко дышал, выпалив эти слова, стараясь понять реакцию Колина.
- Я послал тебе приглашение потому, что знал: ты приедешь, я расскажу тебе всё, и ты поможешь мне не потому, что ты шлюха, а потому, что знаешь, как много это значит для меня.
Он не стал ждать ответа Колина, просто подошёл, нерешительно положил одну руку ему на шею, другой рукой обняв за талию.
- Пожалуйста, Колин, сделай это для меня, - прошептал он в приоткрытые губы. - Я нуждаюсь в этом.
Колин старался не слышать этих слов, не обращать внимание на готовое взорваться сердце. Он ощущал восторг, чувствуя тело Джареда, прижимающееся к нему, не мог поверить в это…но быть рядом с Джаредом было так больно, он понял это ещё тогда, когда они встретились в первый раз.
- Джаред, я… - он попытался заговорить, но просто не смог ничего сказать.
- Колин, пожалуйста… Ты нужен мне, - снова прошептал умоляющий голос Джареда, чьи губы легонько прикоснулись к его губам, перед тем как поцеловать уже по-настоящему. Колин больше не сомневался, обнимая Джареда за талию, прижимая его к себе изо всех сил, отвечая на поцелуй. Легко приподняв его, он направился к кровати. Через мгновение одежда исчезла, уступив место обнажённым телам, губы и руки вспомнили каждый изгиб, каждую чёрточку чужого тела, как будто не было этих лет. Напряжение становилось таким сильным, что, казалось, воздух начнёт искриться. Они отдавались полностью, исполняя все свои столько временя сдерживаемые желания, старались доставить другому такое же удовольствие. Возбуждение вырвалось, покрывая кожу и всё вокруг.
После, наслаждаясь пережитыми ощущениями, они были счастливы какое-то мгновение, пока реальность не показала вновь своё отвратительное лицо.
- Наверное, мне пора идти, - прошептал Джаред. Он совершенно не хотел вставать, но думал, что, наверное, должен.
-Не уходи, - хрипло попросил Колин, обнимая Джареда, прижимая его к своему горячему телу. - Пожалуйста, останься ещё ненадолго.
- Хорошо, - Джаред легко согласился, улыбнувшись в ответ, поворачиваясь и встречая взгляд сияющих шоколадных глаз, в которых он тонул так много раз.
- Я и забыл, как это потрясающе - быть с тобой, - он снова улыбнулся, изучая кончиками пальцев лицо Колина, наслаждаясь ощущением шероховатой кожи под ними.
- Я никогда не забывал, - Колин мечтательно вздохнул, накрывая руку Джаред своей, нежно целуя его ладонь. - Я помню всё о том времени, когда мы были вместе. Мне не хватало этого… Не хватало нас. Что произошло, Джаред? Где мы ошиблись?
- Что ж, я могу ответить, что мы переросли это, или что нам помешали наши карьеры, - будничным голосом тот произнёс ответ, который, он знал, Колин примет. - Или я могу сказать правду: ты испугался и просто послал к чёрту наши отношения.
Это прозвучало, как грубый упрёк, но Джареду было всё равно. Он больше не мог справиться со злостью и обидой, которые сдерживал так долго.
- Что? - вскричал Колин, садясь и отталкивая Джареда. - Ты обвиняешь во всём меня? - произнёс он ещё громче, дрожащими руками ища сигарету. - Я думал, мы вместе пришли к такому решению. Мы пошли на этот разрыв ради наших карьер.
Колин вспомнил тот день, когда всё произошло, когда они приняли последнее решение, которое считали наилучшим выходом.
- Нет. Это ты всё решил, не я, - Джаред сел, не сводя обвиняющего взгляда с возмущённого мужчины, сидящего рядом с ним. - Ты подумал, что оставаться вместе слишком тяжело. Ты решил, что нам нужен перерыв, пока мы не поймём, что делать дальше с нашими жизнями. Я не хотел этого, но не мог заставлять тебя, раз ты так устал от наших отношений. Я просто дал тебе то, чего ты так хотел, - он всхлипнул, почувствовав, как вернулась вся боль, которую, он надеялся, он уже пережил.
- Ты никогда ничего не говорил! Откуда я мог знать, чего ты хочешь? Ты согласился так быстро, что я решил: мы думаем об одном и том же, - изумился Колин, всё ещё злясь на слова Джареда. - Если ты думаешь, что я могу читать мысли, то ты ошибаешься. Я тебе не хренов телепат!
- Чёрт, ты должен был понять! - яростно вскинулся Джаред. - Когда ты любишь кого-то, когда вы проводите вместе столько времени, ты знаешь, о чём он думает, прежде чем тот скажет что-нибудь.
- И ты так можешь? Знаешь, о чём я думаю, даже когда я молчу? - сердито спросил Колин.
- Ты как открытая книга, - печально ответил Джаред, подтягивая колени к груди и обхватывая их руками. - Ты всегда так нервничал из-за нас, это было так с самого начала, я надеялся, со временем это изменится – но ничего подобного не произошло. На самом деле ты стал ещё более нервным, находя тому, что мы не можем быть вместе, одно объяснение за другим. Я сражался за нас так долго, как только мог, но потом мне стало совершенно ясно, что ты боишься и не собираешься ничего предпринимать. Я просто дал тебе то, что ты так хотел – причину, чтобы мы могли расстаться.
Он медленно говорил, пока Колин разглядывал смятое покрывало.
- Мне пора идти. Я должен попытаться немного поспать перед завтрашней свадьбой, - сказал он всё ещё молчащему мужчине.
- Ты прав, - ответил, наконец, Колин, глядя, как Джаред одевается. - Это было слишком трудно, я был ужасно напуган, но я никогда не прекращал любить тебя. Ты должен поверить мне, я никогда не прекращал любить тебя, - робко воскликнул Колин, садясь на край кровати, беря руку Джареда в свои.
- Я всё ещё…Я всё ещё люблю тебя. Скажи мне, что любишь меня, Джаред, - переполненный страхом, он сжимал руку Джареда, вглядываясь в лицо, не выражающее никаких эмоций. - Скажи, что любишь меня, что мы можем начать всё заново!
- Я всё ещё люблю тебя. Чёрт… Я хотел бы, чтобы это было не так, - он болезненно вздохнул, садясь на кровать рядом с ирландцем, позволяя тому держать себя за руку. - Но это ничего не меняет, потому что я женюсь на ней.
Ему было трудно, но он должен был это сказать, потому что не хотел снова отдать своё сердце Колину Фареллу, или это было лишь тем, что он себе говорил.
- Ты её не любишь, Джаред. Я не верю, что ты хоть когда-нибудь её любил, - Колин произнёс слова, которые, он знал, были правдой, даже несмотря на то, что тело Джареда не отвечало на его нежное прикосновение. - Тебе нравиться быть с мужчиной.
Он попробовал другой подход, зная, что это ранит, что это слишком тяжело для Джареда, но уже наплевав на это:
- Ты однажды сказал, что с мужчиной ты получаешь больше удовольствия, чем с женщиной, - он помнил эти слова очень хорошо. - А теперь она ждёт от тебя, что ты оставишь всё это.
- Это называется «принести жертву», Колин, - воскликнул Джаред, вскакивая с кровати, снова стараясь привести свою одежду в порядок. - Да, мужчина в постели доставляет мне удовольствие, но я только однажды любил мужчину. На самом деле, веришь ты или нет, она делает меня счастливым. Это не любовь, но мне этого достаточно, - он закрыл глаза, стараясь собраться. - Ты не поймёшь, ты никогда ни для кого ничем не жертвовал, - произнёс он, наконец, глядя прямо в помутневшие карие глаза. - Даже ради меня, человека, которого ты, как говоришь, любишь.
- Это она послала мне приглашение, - подвёл итог Колин, ему всё стало ясно.
- Она послала приглашение, - согласился Джаред. - Я никогда не говорил ей о нас. Может не во всех деталях, но она знала. Она сказала мне однажды, что знает, как много ты значишь для меня. Она не была против того, чтобы мы были вместе ещё раз и попрощались. Что ж, наверное, это всё, теперь время сказать «прощай». Прощай, Колин, - он произнёс эти слова, полные горечи, бросил последний взгляд на человека, которого он всегда будет любить, и вышел из комнаты.


- Она послала приглашение? - Имон был шокирован, когда на следующее утро в ресторане отеля Колин рассказал ему обо всём. - Я не понимаю, зачем она это сделала?
- Она знала, что Джаред всё ещё любит мужчин и позволила ему быть трахнутым в последний раз, - хмыкнул Колин, вертя в руках чашку кофе и отчаянно желая, чтобы там был виски.
- Или любит, по крайней мере, одного мужчину, - предположил Имон. Печальное выражение, промелькнувшее в глазах его брата, подтвердило его догадку. - Значит, всё кончено. Ты просто отвернёшься от него и начнёшь жить своей жизнью?
- А что ещё я могу сделать? - выкрикнул Колин, ударив кулаком по столу.
Почувствовав удивлённые взгляды других клиентов, он произнёс уже тише:
- Он принял решение. Он хотел, чтобы я трахнул его в последний раз, он сказал, что это всё, что ему нужно. Всё кончено… это закончилось гораздо раньше, я был глупцом, не замечая этого.
- Ерунда! Он не принимал никаких решений! - Имон не мог поверить, не понимая, как его брат может быть таким слепым. - Ты опять сам принял за него это чёртово решение! Он был в твоей комнате. Вы переспали. Он фактически умолял тебя сделать следующий шаг… а ты упустил свой шанс, чёртов идиот! Ты просто трахнул его, словно он - озабоченный монстр, но мы оба знаем, что он не такой. Он добрый и милый и любит тебя, наверное, с тех пор как увидел в первый раз. Да, он хотел переспать с тобой, ну и что? По-моему, озабоченное чудовище как раз ты, если не смог понять то, что он так ясно пытался тебе сказать.
Свернув газету, которую он читал, он хлопнул ей Колина по голове и собрался уходить.
- Ты и в самом деле – самая страшная ошибка природы. Я рад, что Джаред проживёт свою жизнь без тебя, - он знал, что фраза получилась грубой и пренебрежительной, но это был единственный способ дать пинка Колину, заставить его удержать Джареда от женитьбы на другом человеке, предотвратить самую страшную ошибку, которую они могли совершить.
Колин покраснел от злости, выслушивая брата. Но всё сказанное было правдой. Он понимал: он просто отвратительный ублюдок, был таким всё время, с того момента, как они с Джаредом встретились. Он был счастлив, находиться рядом с Джаредом было волшебством, но это так пугало своей новизной, было слишком необычно, так что он просто струсил и сбежал вместо того, чтобы найти выход. Он бросил взгляд на часы: свадьба должны была начаться через двадцать минут, нужно было сделать хоть что-то.
- Что ты так долго? - Имон ждал Колина на улице. Они вместе побежали к церкви.
- Чёрт! - разочарованно крикнул Колин, когда они увидели вход в комнату жениха в глубине большой церкви.
- Что? - Имон огляделся вокруг и увидел причину беспокойства брата: расстроенный Шеннон Лето. - Не волнуйся, он не будет проблемой, - уверил он Колина, подталкивая того в сторону двери. - Я отвлеку его, ты войдёшь в комнату и не дашь Джареду совершить самую страшную ошибку в его жизни. Он говорил это, а его сердце лихорадочно билось, он был готов сделать что угодно лишь бы у Колина всё получилось.
- Шеннон, как жизнь? - он схватил брата Джареда за плечо, отводя в сторону, пытаясь отвлечь.
- Где ты, на хрен, был?! - не обращая внимания на старшего Фаррелла, Шеннон вывернулся, наступая на Колина.
- Прошу прощения? - Колин выглядел растерянным. Заметив, как за спиной Шеннона его брат пожал плечами, он растерялся ещё больше.
- Прошлой ночью он был в твоей комнате. У тебя была отличная возможность закончить всю эту бессмысленность, а ты просто трахнул его и снова упустил свой шанс! - произнёс Шеннон ещё громче, ткнув Колина в грудь, заставив того отступить в растерянности и смущении к стене. - Не говори ничего, - взмахом руки он не дал Колину сказать что-либо в свою защиту. - Мне всё равно, как ты это сделаешь, сейчас ты просто потащишь свою задницу в эту комнату и заставишь его понять, какую ужасную ошибку он совершает.
- Я не понимаю, - выдавил Колин, окончательно запутавшись.
- Не важно, - бросил в ответ Шеннон. - Послушай, я не знаю, что такого нашёл в тебе мой брат, но он любит тебя, несмотря на то, что ты всегда только причинял ему боль, - добавил он уже мягче, потому что знал: что бы он ни думал про этого актёра, только Колин мог сделать его брата снова счастливым. - Эта свадьба – просто притворство, мы все это знаем. Он не любит её, но почему-то решил, что она сможет сделать его счастливым. Те, кто по-настоящему знают Джареда, понимают, что этого не произойдёт. Ты – единственный, кто может сделать это, и что бы я о тебе не думал, я хочу, чтобы ты пошёл в эту комнату и вырвал его из когтей этой стервы.
- Что, если я не смогу? - Колин едва сдерживал слёзы, он боялся быть отвергнутым человеком, которого всё ещё любил.
- Значит, ты не любишь моего брата так сильно, как я думаю, - Шеннон увидел, как слёзы мгновенно высохли, уступив место злобе и решительности. Глубоко вздохнув, он отступил в сторону, когда Колин устремился мимо него в комнату.
- Думаешь, он сможет заставить Джареда изменить решение? - спросил он брата Колина, когда они вместе сели напротив закрытой двери.
- Он чёртов Колин Фарелл, он может всё, что придёт ему в голову, – обнадёжил Шеннона Имон, хлопнув его по плечу. - Давай просто закурим, пока представление не началось!
- Ты заигрываешь со мной, придурок? Сейчас не время и не место, - Шеннон засмеялся, толкнул Имона в плечо и направился прочь из коридора, на улицу, в яркое утро.


Решимость Колина испарилась, как только он вошёл в комнату и увидел человека, которого он любил, одетым в смокинг, съёжившимся на полу, думающего о чём-то, забыв про сигарету, сжатую в пальцах. Он не мог поверить, насколько потерянным и испуганным тот выглядел, несмотря на то, что он больше не был один. - Джаред, - осторожно произнёс он, подходя и боясь сказать ещё что-то.
-Джаред, - позвал он ещё раз, так и не получив ответа. - Эй… Джаред, - он положил руку на дрожащее плечо и сел на пол, скрестив ноги. Растерянные синие глаза посмотрели на него. - Эй… - это было всё, что он мог сказать, его рука всё ещё оставалась на плече Джареда. Он хотел обнять его, но в то же время боялся это сделать.
- Эй… - он продолжал невольно повторять. - Ты в порядке? - спросил Колин, уже зная, что глупо спрашивать об этом у разбитого человека, сидящего перед ним.
- Что ты здесь делаешь, Колин? - глубоко вздохнув, спросил Джаред, стараясь привести в порядок беспорядочные мысли.
- Я здесь, чтобы предотвратить самую страшную ошибку в твоей жизни, - честно ответил он, отшатнувшись, когда Джаред стряхнул его руку и встал с пола.
- Самой страшной ошибкой было пойти вчера ночью в твою комнату, - слова Джареда были полны злобы, но прозвучали неубедительно.
- Ошибка… может быть, - согласился Колин, сдерживая обиду. - Но это была лучшая ошибка в моей проклятой жизни, потому что она заставила понять, что я больше не могу без тебя жить. Я всё ещё люблю тебя, Джаред, и я знаю, что ты тоже меня любишь, и…
- И всё, - отрезал Джаред, его глаза полыхали настоящим гневом, он подошёл к человеку перед ним, сжимая кулаки. - Я дал тебе ещё один шанс вчера ночью, Колин, и ты его упустил. Теперь всё закончилось к лучшему, можешь забыть всё, что я тебе вчера говорил. А теперь убирайся отсюда и оставь меня в покое. Вчера ночью ты заставил меня понять, что женитьба на ней - лучшее, что может произойти в моей жизни. Может это и не сравнится с тем, что я чувствую к тебе, но она знает и уважает меня, а этого для меня достаточно. Она знает меня так, как ты никогда не знал, даже если бы захотел узнать.
- Да, мы уже чертовски хорошо это выяснили, не так ли? - яростно сказал Колин, схватив Джареда за руки, заставив остановиться перед ним. - Я не могу читать твои мысли так хорошо, как ты читаешь мои. Я не могу знать, что ты чувствуешь, о чём думаешь, а ты можешь только бросить на меня взгляд и всё понять, - слова срывались с его языка, но он был в таком отчаянии, что ему уже было всё равно. - Я скотина. Я всегда таким был и всегда буду. Но я люблю тебя, Джаред. Я люблю то, как ты можешь читать меня как проклятую книгу. Я люблю то, что ты понимаешь мои чувства до того, как я покажу их. Я люблю всё в тебе, и всегда буду любить. Просто прими тот факт, что для меня ты – весь мир, я сделаю всё, чтобы ты снова был в моей жизни. Всё, что ты захочешь, всё, что тебе нужно, только скажи, это будет твоим. Мы сможем сделать это… Сможем со всем справиться… Но ты должен захотеть использовать этот шанс, Джаред.
- Я не могу… - умоляюще произнёс Джаред, стряхивая его руки, пытаясь сохранить хоть какое-то расстояние между ними. - Ты больше не стоишь такого риска. Мне жаль, Колин, - он видел, как разбивается сердце человека, которого он в самом деле всё ещё любил. - Мне жаль, - повторил он в пустоту, когда Колин выбежал из комнаты, оставив его наедине с болью.
- Колин, какого чёрта? - крикнул Имон в спину удаляющегося брат. Он понял, что ничего не вышло, когда тот запрыгнул в машину, даже не посмотрев в его сторону. - Это нехорошо, - воскликнул он, когда они с Шенноном бросились обратно в церковь.
- Джаред! - позвал Шеннон, когда они вошли в комнату. Его сердце замерло: Джареда внутри не было, не было вообще ничего, относящегося к свадьбе.
- Колин, - выкрикнул Имон в телефон, когда они с Шенноном бежали по улице к отелю. - Не паникуй, но Джаред случаем не с тобой?
Он понял, что слова вызвали именно панику, услышав поток ругательств, а потом внезапную тишину в ответ.
- Колин! - крикнул он ещё раз.
- КОЛИН! - завопил он громче, так и не слыша ответа. Теперь он уже сам запаниковал: молчаливый Колин был опасен, никто не мог предсказать, что взбредёт ему в голову.
- Мне нужно, чтобы вы с Шенноном были в отеле так быстро, как только сможете, - Имон облегчённо вздохнул, услышав голос брата. - Я знаю, где он.. по крайней мере, знаю, куда он направился.
Колин сделал несколько звонков. Когда Шеннон и его брат зашли в комнату, он уже упаковал свои вещи и ждал, сидя на полу.
- Ты посвятишь нас в свои планы, Колин? - спросил Имон, при виде встающего человека.
- Он едет в старый дом его бабушки, - Колин, проигнорировав своего брата, остановился перед братом Джареда. - Это единственное место, куда он всегда стремится, если в самом деле чем-то очень сильно расстроен. Он однажды сказал мне, что это – единственное месте на Земле, где он может прийти в себя, если его жизнь становится слишком тяжёлой.
Он улыбнулся уголками губ, вспомнив те несколько раз, когда находил там Джареда после того, как тот проваливал что-то, или после того, как они сильно ссорились.
- Я уверен, он уже едет туда…. И меня уже ждёт частный самолёт в аэропорту. У меня мало времени, Шеннон…
- Иди. Сейчас же, - прервал его Шеннон, он достал свои ключи и протянул один из них Колину. - Сделай его снова целым, Фаррелл…. Ты - единственный, кто сможет это сделать, - грустно прошептал он, слёзы затуманили его глаза, когда он обнял возлюбленного своего брата. - Иди… Давай, - с лёгкой улыбкой, он кивком головы указал на дверь, надеясь, что Колин справится.
- Похоже, тебе снова не помешает сигарета, - Имон откровенно усмехался, он подмигнул Шеннону и вытащил из кармана полную пачку.
- Ты снова заигрываешь, недоумок? - Шеннон рассмеялся сквозь слёзы, присоединившись к игре, которую эти двое вели уже не один год. - Ты знаешь… - он усмехнулся в ответ, забирая одну из предложенных сигарет, - …в один прекрасный день ты не отвертишься, и я воспользуюсь твоим предложением.
- Замечательно, - хихикнул Имон, когда они рядом растянулись на кровати, наслаждаясь сигаретами, надеясь, молясь, чтобы у Джареда и Колина всё наконец-то получилось.


Сидя в частном самолете, который он одолжил у своего хорошего приятеля Брэма, Колин отчаянно нервничал. Ужасно хотелось закурить, но он не мог позволить себе дозу никотина ещё три часа, которые оставалось лететь до дома бабушки Джареда. Он выстроил отличный ход действий, пока ждал Имона и Шеннона в отеле. Этот план должен был раз и навсегда доказать Джареду, что он принадлежит только ему. Нанятый водитель уже ждал его в машине у выхода, когда он бежал через крошечное здание аэропорта, не обращая внимания на взгляды и крики людей, которые его узнавали. Ему было наплевать на собственную грубость, наплевать на то, что каждый репортёр этого маленького городка постарается сделать из этого сенсацию: почему актёр Колин Фаррелл приехал в Bossier City, Louisiana. Только объяснив водителю, куда ехать, он наконец-то смог расслабиться, выкуривая сигареты одну за другой, набираясь храбрости, пока они добирались. С помощью лёгкого флирта и множества автографов, полученных агентом, он знал, что есть ещё несколько часов до того, как самолёт Джареда приземлится. Он благодарил свою счастливую звезду за то, что Джаред не оригинален, когда речь заходит о путешествиях, и ни имеет ничего против полёта вместе со всеми остальными нормальными людьми. Сам Колин летал только первым классом, но должен был признать: то, что Джаред не ставит себя выше любого обычного работающего человека, было ещё одной причиной, почему он его так сильно любил.
Часы медленно тянулись, Колин бродил по дому, где Джаред провёл большую часть своего детства. Каждый раз глаза певца загорались, когда он рассказывал о том, как они с Шенноном росли в крошечном доме с бабушкой и дедушкой, бывшими всем миром для них. Колин не мог сдержать улыбки при виде множества фотографий, висящих на стенах, ещё раз подтверждающих, как счастливы были в детстве два брата. Он не мог дождаться того дня, когда у них с Джаредом будет такой же дом, с их общими фотографиями, которые они будут показывать всем, кому захотят. Он отчаянно надеялся, что сможет показать Джареду, насколько он хочет этого, сколько он может сделать, скольким пожертвовать, чтобы осуществить свою мечту.
Страх снова начал брать верх над ним, когда он бросил взгляд на часы и понял, что осталось совсем мало времени. Что, если он ошибся? Что, если Джаред поехал куда-то ещё? Охваченный сомнением, он устало опустился на крыльцо, отрешенно отмечая темнеющее небо. Он почти поверил своему страху, когда все эти мысли улетучились от яркого света фар медленно приближающейся машины. Он нервно шагнул к краю лестницы, его руки дрожали, пока он ждал, чтобы человек, сидящий в машине, вышел. Он знал, что Джаред может видеть его, знал, что тот смущён и шокирован, прячется за тонированными стёклами, не понимая, что Колин здесь делает. Он боялся, что Джаред сбежит, так и не дав ему ничего объяснить. Он почти шагнул ему навстречу, когда Джаред выскочил из машины на дорожку к дому, взлетел вверх по лестнице и бросился Колину в объятия. Тот не проронил ни слова, обнимая мелко дрожащего любимого мужчину, покрывая поцелуями его красивую голову, продолжая прижимать его к себе так сильно, словно от этого зависела его жизнь.
- Ты знал…Откуда ты узнал? - он услышал вопрос Джареда, когда тот немного отодвинулся от него, чтобы посмотреть в тёмные глаза.
- Ты не понимаешь? - Колин, не разжимая объятий, улыбнулся ему. - Я могу читать тебя как открытую книгу.
Он улыбнулся ещё шире, увидев в ответ полную слёз счастливую усмешку. Он наклонился и поцеловал прекрасного человека, с которым хотел провести всю оставшуюся жизнь.
Конец

@темы: Слэш, Фанфики

---

О том, что можно считать счастьем.

[Masudi]

Название: Счастлив ли ты, Александр?
Автор: Masudi
Фандом: Александр Македонский
Пейринг: нет
От автора: В подарок  КаМея на ее прошедший ДР и к давнему разговору с  Lavern о счастье.


343 год до н.э., Миеза
В успокоительной прохладе одного из учебных портиков Нимфайона македонский басилид Александр нетерпеливо ждет, когда его учитель перепишет ему еврипидовскую Медею. Он постоянно громко вздыхает, рассматривая таблички и свитки, в бессистемной куче сваленных на столики с бронзовыми ножками в виде львиных голов, с дежурно оскаленной пастью. Легкий ветер приносит не только сладкие запахи домашних пекарен Миезы, цветущих деревьев, усыпанных гроздьями пастельных тонов, но и невнятный шум внешнего мира. Тепло божественного светила обнимает своими струящимися касаниями землю, проверяюще проникая прямыми лучами даже в портики.
Аристотель постоянно что-то переписывает Александру, он терпеливо вводит юношу в чудесный мир аттических художественных форм. Ну, а Еврипида, почетного друга македонской царской семьи, Александр просто обязан знать. Македоняне гордятся тем, что этот угрюмый поэт свой последний приют нашел при дворе Архелая. Афиняне, чванливые пижоны, так до конца и не оценившие гений этого мрачного и нелюдимого трагика, отказали Еврипиду даже в погребении на земле Аттики, и он был с большим почетом похоронен в Македонии.
-Его называют философом на сцене, - Аристотель продолжает степенный рассказ о Еврипиде, проверяя переписанные слова колхидянки «Нежданное обрушилось несчастье. Раздавлена я им и умереть хотела бы - дыхание мне мука». - Человек Еврипида одинок, он в постоянных душевных метаниях. Вот и Медея. Ее страдания усиливаются еще больше от осознания полного одиночества.
- Ее бросил муж, - отвечает Александр, пробегая глазами строчки Геродота о Персии, огромной богатой стране, раскинувшейся плотным полотном своего могущества далеко за морем. – Мучимая жаждой мести она убивает соперницу, а потом вынуждена убить своих детей. Волею Рока эта страдающая женщина превращается в демоническое существо. Да, она больше не царица, ее постигло несчастье.
Аристотель молчит. Александр чувствует, что учитель почему-то недоволен его ответом, но басилид и правда так считает – Медея была царицей, а сейчас перестала быть ею. Муж разлюбил ее, и женился на другой. И ее дети могут не унаследовать трон отца. А что может быть ужаснее для сыновей царя? Сын Олимпиады очень хорошо понимает это.
-Счастлив ли ты, Александр? - неожиданно спрашивает учитель. Наглая сойка, именем которой эллины называли бесстыжих женщин и юношей, сидящая на низкой ветке среди пахучего ранетного цвета, пристально рассматривает невысокого юношу, недоуменно оглянувшегося на щеголеватого мужчину.
Сын Филиппа задумывается.
- Ты говоришь, что для счастья необходимы мудрость, рассудительность, мужество, ровность, остроумие… Все это у меня есть, или будет. Ты научишь меня этому, - высокомерно добавляет он, склонив голову. Каштановые волосы, поймав прикосновения Гелиоса, переливаются медной рыжиной.
Учитель, поглаживая нагретое золото широких браслетов на своем запястье, довольно кивает головой – ему нравится острый ум басилида, его умение рассуждать и жажда к знаниям.
- Ты учишь, что счастье - это высшая добродетель, и дается не каждому. "Счастье - высшее благо, доставляющее высшее удовольствие". Еще ты говоришь, что среди множества целей у человека должна быть одна, самая главная. Такой высшей целью и главной ценностью в жизни человека является счастье. А я хочу завоевать весь мир, - скосив взгляд на строчки галикарнасца о Персии, спокойно заявляет сын Филиппа.
-Зачем? – терпеливо задает вопрос учитель
Александр, не сдержавшись, притоптывает ногой.
-Когда завоюю весь мир, я буду счастлив, - упрямо отвечает он, - война, успешная война и победа в ней - высшая ценность и удовольствие для мужчины. А счастье и есть высшая ценность, ты сам говорил это.
- А что даст тебе ощущение счастья, если ты завоюешь весь мир? Поклонение? Несметные богатства мира? Самые прекрасные рабы и рабыни?
-Весь мир будет у моих ног, - пожимает плечами юноша, - мой отец постоянно воюет, чтобы укрепить Македонию. А я завоюю весь мир. И буду счастлив.
-Иди, юноша, - легко машет рукой философ. Гелиос, коснувшись ярких бликов разноцветных самоцветов в перстнях Стагирита, забавляется игрой цвета. - Будет ли это счастьем - рассудит время..
Александр с нескрываемым облегчением выскакивает из портика, и выбегает на узкую дорожку, где его ждет высокий Гефестион, пытающийся сбить прутиком молочные соцветия боярышника. Они оба, перебросившись незначительными фразами, устремляются к стайке своих товарищей. Быстрее, быстрее, к шумному Алиакмону - купаться, ныряя в его сильные потоки и, дружно хохоча, неумело ловить руками серебристую рыбку.
Аристотель смотрит вслед друзьям, добродушно усмехается в небольшую аккуратно подстриженную бородку и опять садится за свои свитки.


323 год до н.э. Вавилон.

-Царь, - радушно улыбается Медий, разводя руками в стороны, - посети мой дом - роскошные танцовщики и танцовщицы, ловкие акробатки, славные кифаристы. Они осчастливят тебя.
Александр молча вертит в руках мягкие позолоченные кисточки от широкого пояса кричащего персидского облачения. Он плохо выглядит, очень плохо - остриженные волосы, с торчащими сухими жесткими кончиками, глаза, опухшие после беспробудного печального пьянства. Он давно не похож на того блистательного молодого мужчину на колеснице победителя. Щедро осыпаемого розами и с трудом подавляющего во взгляде пламя восхищения от величественности города, покорно сдавшегося ему - с широкими и неприступными стенами; просторными террасами, кажущимися пронзительно белоснежными среди зелени пышных садов; с монументальными зиккуратами; с царским дворцом, стоящим незыблемой синей глыбой правильной формы посреди золотого зноя.
Несколько месяцев назад он потерял близкого человека. Самого близкого.
Догорающий костер, повторяющий тот знаменитый Мавсолей, так поразивший воображение молодого Александра, забрал с собой не только прямо вытянувшееся в своей безжизненности тело мертвого человека – самого близкого и такого дорогого. Огонь, поразивший даже халдеев, которые ничему никогда не удивлялись, унес с собой последние сомнения в своем полном одиночестве, оставив царю мира дела, сразу ставшие ненужными. Бесконечные просторные переходы, которые, казалось, никуда не ведут, а просто составляют причудливый лабиринт дворца. Огромные пустые залы, залитые солнцем. Почтительных и услужливых евнухов. Бесконечные поклоны и помпезные приемы в пышном шатре. Сияющую охрану вокруг.
И пустоту.
- Счастлив ли ты, Александр? - неожиданно раздается в голове голос его учителя.
Он уже давно не видел Аристотеля. Сначала настойчиво звал к себе, потом отношения стали резко ухудшаться. Особенно после дурацкой речи Каллисфена, рассчитанной не на царя, а на пьяных греческих сотрапезников.
Он так был счастлив тогда - в Миезе. Где он был окружен друзьями, делился с ними планами, и они совершенно искренне понимали и поддерживали его. Да, да, давно забытое длительное ощущение счастья, заполняющее грудь.
Вот он, мир лежит у ног. Захлебнувшийся в слезах и крови, страхе и ненависти. Готовый выполнить любое твое пожелание. Послы со всех сторон света, в судорожных поисках невыгодного союза, заискивающе протягивающие золотые венки. Униженно ползущие на коленях, приносящие пышные дары своему новому повелителю.
Что тебе еще надо, Александр? Почему ты неудовлетворен? Почему ты подолгу смотришь на Вавилон, столицу своей новой империи, покорно журчащий разными голосами, готовый замолкнуть или взреветь по одному взмаху твоей руки, готовый распластаться у твоих ног, как самый послушный и опытный царедворец? Почему ты безуспешно пытаешь ощутить то забытое и затерянное чувство, давно забытое ощущение счастья?
Мир у твоих ног. Пей свою власть – широкими глотками человека исстрадавшегося от жажды, тупыми иголками впившейся в горло. Как ты пьешь каждую ночь сладкое темно-рубиновое вино, пытаясь хотя бы ненадолго забыть о своем одиночестве.
О бездонном одиночестве, окруженном плотным кольцом почтительного шепота, раболепного обращения и жадных взглядов, ищущих объедков твоего внимания, великий царь Александр.
-Счастлив ли ты, Александр? – спрашивает сам себя царь мира, оглядываясь и глядя на Вавилон, погружающийся в успокоительные предсумереки.
И все еще ощущая едкую гарь сгоревшего прошлого.
Он что-то упустил, что-то не уловил, бесконечно воюя и постоянно стремясь туда, на восток, к краю Ойкумены. И сейчас Александр, хмуря брови выгоревшие за годы длительного похода, пытается понять, почему он завоевал мир, но... не может сказать, что счастлив.
"Надо вызвать в Вавилон Аристотеля..." - думает царь, - "я хочу, чтобы он объяснил мне … Завтра вызову."
И отправляется в дом Медия.

@темы: Александр Македонский, Творчество, Фанфики

---

Повседневная жизнь армии Александра Македонского

[КаМея]

@настроение: почитаем

@темы: История, Александр Македонский

---

Календарь на февраль.

[Lintra]

Календарь на февраль месяц. Он не очень серьезный и не про Александра, а про фильм

Большой, 1,2 Мб: Большой
Маленький, 213 Кб: Маленький

---

[Masudi]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Еще одно изображение Александра

[Hephaestion]

Кажется, раньше такого не видел.
Portraet af Alexander den store, 2 aarh. e. Kr. Ny Carlsberg Glyptotek, Copenhagen

---

Отдых

[Чебурашко]

Название: Отдых
Автор: Чебурашко
Пэйринг: Колин/Джаред
Рэйтинг: R (вроде бы)


Действующие лица:
1. Колин Фаррелл – актер, любитель виски, девочек и еще кое-кого, пропащий человек, короче
2. Джаред Лето – актер и фронтмен группы «30 Seconds to Mars».
3. Шеннон Лето – брат Джареда, участник группы «30 STM», ударные.
4. Томо Милишевич – друг Джареда, участник группы «"30 STM», гитара.
5. Мэтт Уоктер – друг Джареда, участник группы «30 STM», бас-гитара.
6. Прохожие, завсегдатаи баров, да и просто обычные люди.

Утро. Тишина, ну или почти тишина. Квартира Колина Фаррелла.
-(КОЛИН) Че-е-е-рт! Фа-а-а-к! (задумчиво смотрит в потолок) Ну и что-то там еще... не помню точно... Как голова-то раскалывается... Та-а-ак! Что-то я давненько (со вчерашнего вечера, кажись) не видел Джареда!
-(женский голос где-то рядом) Какого такого Джареда?
-(КОЛИН) (подпрыгивает в постели и падает на пол) Фу! Б*я! Сгинь! (пытается вспомнить, что было вечером) Ни хрена не помню! (встает, отряхивается) Мне надо к другу! (положа руку на сердце)
-(женский голос) (раздраженно) Фи, как некультурно!
Колин (про себя): «Хм... Надо запомнить».

Несколько минут спустя.
- Аппарат абонента...
-(КОЛИН) (выходя из себя) Да заткнись ты! (бросает телефон на пол, но тут же одумавшись поднимает и кладет в карман) Ладно, будем действовать по-другому. Но сначала надо разработать стратегию!
На разработку стратегии у Колина ушло несколько часов в баре «Рога и копыта».

Студия звукозаписи «…».
Шеннон делает вид, что спокойно читает журнал, но его выдает нервно дергающийся глаз. Томо с Мэттом делают ставки.
-(ТОМО) (с азартом) Сто баксов, что он подойдет сначала к столику, а потом к установке! (кладет деньги на столик)
-(МЭТТ) (спокойно) Не-е-ет! Наоборот!
Терпение Шеннона или статья в журнале заканчивается. Он встает с кресла и идет к установке, хватает палочки, бросает и идет к столику.
-(ТОМО) (разочарованно) Вот так всегда...
-(МЭТТ) (довольный прячет деньги) Ага!..
-(ШЕННОН) (раздраженно) Явится башку оторву!
Тут распахивается дверь и появляется Колин Фаррелл собственной персоной с бутылкой виски в руках.
-(КОЛИН) (радостно) Привет, ребята! Я вам тут подарочек привез! (размахивает бутылкой)
-(ШЕННОН) (с надеждой) Джареда?
-(КОЛИН) (пропустив мимо ушей фразу Шеннона) Сейчас откроем или потом! (радостно) А может все-таки сейчас?! (подходит к столику и плюхается в кресло) Томо, тащи стаканы, надо выпить за встречу!
Томо ошалело смотрит на Шеннона.
-(ШЕННОН) (с видом «делайте, что хотите и когда хотите») Тащи, все равно делать нечего...
-(МЭТТ) (приходит в себя) Колин, а где Джаред?
-(КОЛИН) (разливая виски) Кто-кто? (отмеряет по капле) Джаред-то? А я за ним пришел, где он?
-(ШЕННОН) (оживившись, с выражением лица «моя месть будет долгой») А ты не знаешь?
-(КОЛИН) (соображая, в чем подвох) Нет! (немного протрезвев) Со вчерашнего вечера не видел.
-(ТОМО) (почему-то шепотом) Его похитили...
-(МЭТТ) (с садистской улыбочкой) ...и будут пытать!
-(ШЕННОН) (орет) Фаррелл, твою мать! Ты куда дел моего брата?! (хватает Колина за горло и начинает душить)
-(КОЛИН) (пытается вырваться) Никуда я его не дел! (испуганно) Сам не знаю! По крайней мере, ни черта не помню! (потирает горло)
-(ШЕННОН) Даже так?! Встали и пошли на поиски Джареда! (истерически) У нас как никак концерт сегодня!

Колин Фаррелл после нескольких часов поисков в баре «Рога и копыта».
-(КОЛИН) (орет на весь бар) У кого телефон, я спрашиваю?! Что трудно ответить?! (понимает, что звук доносится из его кармана) Упс, ошибочка вышла! (пулей вылетает из бара, так и не расплатившись)
-(бармен) (удивленно) Это что-то новенькое...
-(КОЛИН) Да! Это я, Шеннон! (упавшим голосом) Не нашли... (оглядывается по сторонам) Я тоже! Ага! А концерт? Может быть... Даже так! Не-е, я точно приду! (отключается, потом смотрится в ближайшую лужу) Все! Больше не пью!

Час до концерта.
Шеннон после ...-цатой сигареты сидит на полу и спокойно смотрит, как Томо с Мэттом играют в покер. Мэтт уже выиграл все деньги Томо, и теперь они играют на желание. Внезапно распахивается дверь.
-(ШЕННОН) (медленно поворачивает голову) (с последней надеждой в голосе) Джа?..
В это время Томо умудряется подсмотреть карты Мэтта и ужаснуться.
-(КОЛИН) А вот и я! Этот засранец не появлялся? (садится рядом с Шенноном, но на диван) Шен? (грустно) А может он подружку себе завел?
-(ШЕННОН) Чего? (видит боковым зрением как кто-то тихо пытается открыть дверь) Придушу, гада! (соскакивает с пола, запинается о ноги Колина)
-(МЭТТ) (не отрываясь от игры) Колин, чего сидишь? Хватай Шеннона, а то мир останется без младшего из братьев Лето.
Показывается голова Джареда.
Колин соскребает Шеннона с пола и садит рядом с собой.
-(ШЕННОН) (вырываясь) Ах ты, гад! Я чуть не поседел! Ты где шлялся, скотина?
-(ДЖАРЕД) (с выражением глубочайшего сожаления) Кто я?.. Я просто...просто я…отдыхал... (про себя: так Шен, Томо, Мэтт, Колин - вроде, все в сборе. Хм, что-то не так... Колин?) Колин! Ты здесь?
-(ШЕННОН) (отталкивая Колина) Мы тут полгорода оббегали в поисках твоего бездыханного тела!
-(КОЛИН) Да!
-(ШЕННОН) (недовольно фыркает, косясь на Джареда) Телефон твой где, придурок?
-(ДЖАРЕД) (пожимает плечами, все еще не решаясь войти) Не знаю, потерял, наверное...
-(МЭТТ) (радостно) Все я выиграл!
-(ТОМО) (грустно) Вот так всегда...

А в это время.
- А давай Колину позвоним, а?
- Не-е-ет! Лучше Джонатану!
- Слушайте, заткнитесь! Может Франсиско?

20 минут до концерта.
Томо понял, что попал, когда увидел, как Мэтт потирает руки. Джаред тоже это понял, когда увидел Шеннона и Колина на диване.
-(КОЛИН) (обнимая Джареда) Ну и где ты был?
-(ДЖАРЕД) Отдыхал... Устал я, понимаешь, страсть как устал... (руки Колина сползают на задницу Джареда) Колин, что ты делаешь? (убирает)
-(КОЛИН) (возмущенно) А что нельзя? (возвращает руки обратно)
-(ДЖАРЕД) (убирает руки на талию) Ну не здесь же?!
-(КОЛИН) (целует в макушку) Пошли в подсобку!
-(ДЖАРЕД) (с тревогой) Ты что обалдел? У меня же концерт!
-(КОЛИН) (расстегивая рубашку Джареда) А мы успеем! (подмигивает)
-(ДЖАРЕД) Ты это Шену скажи, ОК?
-(ШЕННОН) (злой как собака) Фаррелл, убери руки! Лето, иди за мной!
-(КОЛИН) (разочарованно) Мда...
-(ДЖАРЕД) (шепотом) Вот! (громко) Увидимся после концерта! (уходит, застегивая рубашку)
-(КОЛИН) (вслед уходящему Джареду) А бар здесь есть?!

А после концерта они, конечно же, встретились, но все самое интересное происходило между Томо и Мэттом, между прочим.

---

Гравюры

[КаМея]

Эти чудесные гравюры показывали в док. фильме "Голливуд против истории: фильм "Александр"" (он шел сразу после первой премьеры "Александра" по ТВ, многие наверное смотрели) Кто автор этих гравюр, я не знаю и больше нигде они мне не встречались. Фильм записан на кассету, поэтому пришлось фоткать с телика; качество не самое лучшее, но любоваццо можно.

1. АМ и его гетайр (возможно, Гефестион) в бою.


2. Грустный АМ. (Убил Клита?) Сподвижники его утешают. (рука в кадре - кого-то из генералов)


3. Грустный АМ крупным планом.


4. Раненый АМ.


5. Раненый АМ крупнее:


6. Еще крупнее:


Не поняла только, што за операцию делают Алексу - не то аппендицит вырезают, не то печень пересаживают

7. Голова гетайра (Гефестион?) крупно. (Тот, что слева на копье опирается)

@настроение: Ррррррромантично!!!!!!

@темы: История, Александр Македонский, Рисунки

---

Предполагаемые изображения Гефестиона.

[Masudi]

Выкладываться будет частями. Запись будет подниматься.

1. Гефестион, хотя будем откровенны - правильнее Эфеб или Юноша.




Найдена на территории Мегары, датируется ок. 320 B.C., мрамор, высота - 10 ¼ дюймов.
Находится в музее Гетти, США.

Голова эфеба, отделенная от полноценной статуи, на самом деле была частью групповой скульптуры, которая скорее всего изображала сцену жертвоприношения. В музее Гетти хранится более 30 фрагментов данной группы – они включают т.н. Александра, эфеба, которого мы считаем за Гефестиона, богиню, Геракла, флейтиста и несколько других фигур, в т.ч. животных и птиц. Возможно, скульптурная группа служила погребальным монументом для некоторого знатного мeгарца, который хотел получить покровительство Александра или может монумент был создан согласно приказу создать культ героя Александра.
Голова претерпела изменения за время. На голове была священная повязка (кои греки одевали при жервоприношениях), и сейчас на этом месте остается незначительное углубление.
Голова также подвергалась изменениям - ей укорачивали волосы и изменяли разрез глаз.

2. Голова "из Кайма"


Мужская портретная скульптура найдена на территории Кайма (город в Анатолии) доктором Балтаззи в 1887 года. В 30-х годах прошлого столетия была идентифицирована как Гефестион. Голова из Кайма представляет собой мужской портрет, частично идеализированный, среднего возраста с классическим овалом лица (!). Лицо сужается от широкого лба до маленького подбородка. Волосы коротко подстрижены, вьющиеся и открывающие лицо, виски и затылочную часть шеи. Голова наклоняет немного к левому плечу (как было модно изображать аристократов в эллинистическую эпоху), и отделена от целой статуи. На статуе была хламида, наброшенная на левое плечо. Волосы были подрезаны – на лбу и висках. Волосы, глаза и губы были подкрашены.

Существовали ранние точки зрения на идентификации скульптур с Гефестионом. Самая ранняя основана на статуе "Деметрио" из Египта, предположительно формирующую пару с Александром, о чем речь пойдет позже.
Исходя из общего описания внешности Гефестиона (что мы можем прочитать у древних авторов),то мы знаем совершенно точно, что Гефестион был более высоким чем Александр, более внушительным, более представительным, более очаровательным и не женоподобным (мужественным, короче).

Что касается стилистики по статуи, то скорее всего это копия ранней работы. Сравнение со скульптурой островных групп может говорить о том, что Каймовская голова м.б. датирована последней четвертью 2 века до н.э.

Моя имха, это не Гефестион. Она мало походит на Мадридовскую бронзовую голову работы Поликлета Младшего, которого сейчас считают наиболее точной версией изображения Гефестиона.

Тем более, что в эллинистичексий период на том же острове Кос (со скульптурами которых сравнивалась эта статуя), был популярен некий богатый афинянин, Гефестион, отец женщины, чью статью водрузили сыновья в храме богини (кажется, Афродиты). Кто знает, может это он?

Продолжение следует...

@темы: История

---

О сладкой Македонской педерастии и Адайосе.

[Masudi]

Очень многие, начинавшись Платона (афинского философа и писателя), писавшего оды и наставления эрастам и эроменам, ошибочно полагают, что в Македонии тоже был институт эрастов-эроменов, и афинский тип педерастии. Но это неправильно.
В Македонии, дорийском обществе, и отсюда с существующим институтом (размытым, правда) педерастии, уважались отношения между мужчинами примерно одного возраста, а не между мужчиной и мальчиком. Причем вступление в половые отношения за пределами афинского верхнего порога (21 год – по Платону) не считалось чем-то унизительным или ужасным.
Наоборот, этот тип отношений был наиболее уважаем и прославляем даже в стихах македонских поэтов, например, был такой македонский гражданин Адайос.
Он жил примерно ок. 450 г. до н.э.. и был македонским поэтом, о котором известно крайне мало. Главным образом, он оставил два значительных вклада в литературу и историю. Когда его хороший друг Еврипид умер и ему отказали в погребении в родных Афинах, Адайос сочинил эпитафию для его погребения в Македонии. Другое достижение Адайоса, в том, что он оставил мудрый совет для тех мужчин, которые хотели бы познать удовольствие с другими мужчинами.

Если ты находишь кого-то прекрасным,
Реши это прямо сейчас.
Скажи, что ты думаешь,
Схвати его яйца: быть мужчиной.
Но если "Ты привлекаешь меня" и
"Я буду тебе равным" это все, что ты можешь сказать -
То стыд будет постоянно мешать тебе сделать то,
Что ты хочешь сделать.

(Это мой перевод Я постаралась перевести дословно)

Тот факт, что Адайос не говорит о любви к мальчикам, обычае, известном как пайдерастия (все-таки так наиболее правильно называется), а именно о сексуальной любви между мужчинами в общем, что еще раз проясняет обычаи македонцев в принципе. В то время как их соседи на юге, особенно в Афинах, полагали что такого рода отношения могли быть только между взрослым мужчиной и юным мальчиком, и такой вот "экслюзивной гомосексуальности" они должны были следовать, македоняне не придерживались подобных предрассудков, и отношения между мужчинами примерно одного возраста были у них более чем приняты.

В общем, интеллигентных эрастов и эроменов в Македонии не было, а был банальный разврат.

@темы: История, Александр Македонский

---

Симфаллические изображения

[DeeLatener]

Кросспост с diary.ru/~gay-art/

Занятные фаллические изображения. Присоединяйтесь к выкладке!

Санторин.

Фаллическая колонна в честь Диониса

@темы: эротика

---

Ударение!!!

[Чебурашко]

Кто-нить скажите как правильно ГефестиОн или ГефЕстион????

---

Античность в эпоху Возрождения

[Hephaestion]

La Escuela de Atenas Рафаэль (очень большая пикча, кликабельна)

Пояснение к фигурам

Пояснение к фигурам.


1. Esquines... (ó Alcibíades?... ó Jenofonte?)
2. Alcibíades (...ó Alejandro Magno?)
3. Antístenes (...ó Jenofonte?)
4. Jenofonte
5. Sócrates (¡acá no hay dudas!)
6. Platón (con su Timeo en la mano)
7. Aristóteles (con su Ética, ídem)
8. Protágoras (...ó Plotino?)
9. Parménides
10. Zenón de Elea (ó el de Citium?)
11. Epicuro
12. Federico Gonzaga, de Mantua
13. Averroes
14. Francesco Maria della Rovere
15. Arquímedes (ó Parménides?)
16. Diógenes el cínico
17. Zaratustra (...ó Estrabón?)
18. Raphaël (auto-retratado)
19. Giovanni A. Bazzi (alias "Sodoma")
20. Boecio... (ó Anaximandro? ó Empédocles?)
21. Pitágoras
22. Heráclito
23. Euclides (...ó Arquímedes?)
24. Ptolomeo

---

Александр и лекарь Филипп

[DeeLatener]

А вот очередное "доверие Александра лекарю Филиппу" (история с письмом от Пармениона)

@темы: Александр Македонский

---

Бюст Александра (красивый)

[DeeLatener]

Я такой ни разу не видел. Очень красивый юноша. Вероятно, таким он пленял актера по М.Рено и принимал персидских послов.


Отсюда - www.biografiasyvidas.com/biografia/a/alejandro_... (на испанском)

@темы: История, Александр Македонский

---

самое страшное изображение Александра

[Tamillla]

Это САМОЕ страшное изображение Александра Македонского, из всех, когда-либо виденных мною. По этому кладу его под кат... если у вас не устойчива психика, лучше не смотрите это!
Я вас предупредила, выкладываю чиста, для осознания того, что мир несовершенен

Gines Quinonero Santiago ESPAÑA 2001

если вы к этому готовы

---

[Жемчужина гарема]

В одной из каирских библиотек я отфоткала таблицу из книги Alexander the Great: The invisible enemy. A biography. J.M. O'Brien. Отснять-то я отсняла, а что это, толком не поняла Давайте вместе разберемся, что это) Сорри, качество паршивое, все снималось буквально из-под полы.

---

Конкурсный фик "Виночерпий Зевса из города Аполлона"

[Masudi]

Название: Виночерпий Зевса из города Аполлона
Автор: Masudi
Пейринг: Аполлон/Ганимед, Зевс/Ганимед
Рейтинг: R
Саммари: Почему все-таки сгорела Троя

Троя любила Аполлона. Ее жители всегда с особенной теплотой старательно и нараспев произносили хвалебные молитвы в честь этого бога, следя, как дым от сжигаемых благовоний поднимается размытой серой юшкой к небу.
С самого детства Ганимед, сын троянского басилевса, рос в атмосфере всеобщего восхищения и трепета перед богом-покровителем родного города. С самого детства он замирающе смотрел на Аполлона, изображенного на ярких фресках царского дворца, и осторожно трогал пальчиком золотые волосы, искусно нарисованные троянскими мастерами.
Нет, в Трое, конечно же, чтили и других богов, но к Аполлону отношение было особенное. Троя - вся, без исключения - любила его, самого светлого, самого утонченного, самого прекрасного бога. Она обожала его, одаривая слепой привязанностью подобно младшей дочери, внимающей каждому слову, каждому движению своего отца. В этом городе у Аполлона был самый большой и богатый храм, где самые красивые девушки и юноши, выбранные богом, служили в его честь.
И когда Аполлон, часто посещающий царя Троса, появлялся на широких улицах, мощеными плоскими матовыми камнями, вся Троя покидала дома и шумной разноцветной толпой радостно приветствовала бога. Женщины кидали к его ногам - обутым в кожаные сандалии с золотыми нашлепками - раскрывшиеся цветы розовых магнолий. А Аполлон, ступая по этим нежным лепесткам, приветливо улыбался на все стороны и охотно принимал искреннее обожание смертных.
В тронном зале отцовского дворца - с цветной росписью причудливой геометрики на потолке, охристыми колоннами, сказочными животными и почти живыми богами на стенах - Ганимед всегда старался присесть рядом, пытаясь попасть ему на глаза. Аполлон же всегда восхищался красотой мальчика, и первый сказал, что подросший сын Троса - самый прекрасный из всех смертных.
А потом, когда Ганимед пас отцовские стада за стенами города, Аполлон тихо подошел к нему и мягко опрокинул на теплую землю, покрытую свежескошенной травой. Троянец лишь глубоко дышал и послушно выгибался в руках сына Лето. Потом бог ушел, чтобы возвращаться снова и снова, принеся в жизнь Ганимеда постоянное ожидание коротких и редких встреч, последующих желанных прикосновений, и этот завораживающий запах. Кожа бога всегда пахла медом, говорили, что стены его храма на западе - в Дельфах - были построены из воска пчел. А еще от Аполлона пахло чем-то таким воздушным, сладким и свежим, и Ганимед, приникая к богу, всегда не мог понять, чем именно.
Перебирая кудри Аполлона, ловившие лучи солнца в свои тугие золотые завитки - настоящие, не нарисованные на фреске, - в эти самые минуты Ганимед был счастлив.
Он давно решил посвятить всю свою жизнь служению Аполлону. Бог уже выбрал его, выберет и сейчас - сын Троса будет преданно служить во славу сына Зевса в его земном доме.
И как-то Ганимед решился:
- Я хочу быть твоим жрецом, - несмело попросил он, трогая тонкими пальцами ключицы сына Лето, когда кожа мальчика все еще сохраняла порозовевшие следы от прикосновений бога.
Аполлон лишь неопределенно покачал головой и опять растворился, оставив в воздухе запах меда и этого непонятного дурмана.
***
Прошло несколько дней томительного одиночества без Аполлона. Ганимед все ждал, что в просторный тронный зал зайдет, уверенно наступая на разукрашенный цветной известью пол, важный жрец Аполлона, и скажет, что царского сына призывают в храм. И сын Троса, произнеся соответствующие клятвы, войдет в ряды младших служителей сына Зевса.
Но он неожиданно услышал шум хлопающих огромных крыльев, почувствовал, как большие когти, вцепившиеся в расшитую одежду, потянули вверх, и холодный ветер резко и колюще подул в лицо. Огромный орел забрал его и перенес на снежнопиковый Олимп, в божественные чертоги, венчающие своим уверенным великолепием вершину горы. И ласковые глаза Верховного Бога смотрели на него, а большие ладони успокаивающе гладили плечи взволнованного мальчика.
Он не мог отказать Зевсу, прикосновения бога растеряли его и лишили всякой воли. У Ганимеда и выбора-то не было. Зевс не принуждал, но кто в силах сказать "нет" Верховному небожителю?
Жизнь на Олимпе была величаво-спокойной - здесь не было постоянных земных забот и суетных проблем. Иногда неспешное течение олимпийского быта нарушали своими громкими появлениями пьяный Дионис или громогласный Арес, но они, недолго пошумев, исчезали опять, и все продолжалось по-старому. Волшебный мир Олимпа опять замирал в величественной неподвижности - с ласковым дуновением ветра, с диковинными рыбами в бассейнах с ровной прозрачно-изумрудной поверхностью, с яркими душистыми цветами в тяжелых гирляндах, что украшали высокие входы в просторные помещения.
Аполлона не было видно, вернее он появлялся, но нечасто - ведь у каждого бога были свои земные наделы. Он приветливо улыбался, кивая виночерпию, ни словом, ни жестом не показывая Ганимеду, что вспоминает ту, прошлую, жизнь.
Течение времени здесь было не такое, как у смертных - то, что на земле казалось вечностью, здесь было лишь дыханием мгновения. Отец давно умер, стих погребальный плач над братом, наследовавшим Трою, и на царском престоле сейчас были их потомки. Ганимед постепенно привыкал к ленивому и неспешному ритму обитателей Олимпа, к ласкам Зевса, к его запаху, к уверенным прикосновениям твердой ладони Отца всех богов к гибкому телу Ганимеда и своим новым обязанностям - прислуживать старшим богам на пирах и подносить амброзию с нектаром. Сейчас он понимал, что за странный запах всегда сопровождал Аполлона - так пахла божественность, так пахло бессмертие.
Зевс был добр к мальчику, он его баловал, защищал от нападок ревнивой Геры, и Ганимед старался оправдывать его надежды. Но ему казалось, что он своим новым образом жизни обманул Аполлона, его расположение к нему, его доверие, и поэтому, неожиданно встречаясь с сыном Лето в наполненных свежим воздухом переходах, лишь опускал глаза, стараясь поскорее проскользнуть мимо.
Так, пряча человеческие слезы в улыбку небожителя, Ганимед продолжал погружаться в волшебное течение жизни на Олимпе.
***
В один из таких размеренных дней Зевс устроил очередной пир. Появился даже вечно хмельной Дионис, весело и заигрывающе скалясь нежным Харитам. Ганимед порхал по залу, подливая то тут, то там густой нектар в требовательно поднятый кубок. Он хорошо знал свою работу, олимпийцы никогда не могли пожаловаться на него.
Юноша старался в такие дни не приближаться к Вседержителю, сидящего рядом со своей женой, избегая уничижительного взгляда женских глаз цвета остывшей золы.
Собственный взгляд юноши, старательно ищущий кубки, уже опустошенные богами, вдруг остановился на Аполлоне, улыбающегося своим Музам.
Он был завораживающе-прекрасен, и Ганимед, неожиданно вспомнив земную жизнь - плодородные поля троянской равнины, душистые склоны Иды и густо пахнущую сенную траву, - почувствовал, как защемило в груди, и он присел рядом.
-А, наш виночерпий, - поприветствовал Аполлон, переведя сияющий взгляд с дочерей Зевса на Ганимеда. Они посидели молча, кивая головами в такт движений хоровода Муз.
- Ты счастлив? - неожиданно поворачивая в руках кубок работы Гефеста, спросил Аполлон.
Вместо ответа Ганимед потянулся к богу, собираясь убрать золотую прядь, упавшую на глаза, но рука Аполлона перехватила кисть сына Троса.
-Не надо..., - он оперся локтем на полосатую большую подушку и обернулся на отца, о чем-то разговаривающего со спокойной Деметрой.
-Я не мог отказать Зевсу, - печально прошептал Ганимед, - ведь он выбрал меня. Я не мог отказать ему.
Аполлон долго смотрел на виночерпия, на то, как тени несмело падали на его лицо, и, как будто что-то решив, покачал головой.
- Никто так и не сказал тебе? В общем, я сам указал на тебя отцу. Ведь ты так прекрасен, - бог протянул руку и тронул скулу юноши, - Я думаю, что ты счастлив. На самом деле. Ведь тебя любит сам Зевс, повелитель мира, - Аполлон широко улыбнулся, - Разве не так, мой прекрасный троянец? Ты осчастливил всех - не только себя и моего Отца. Твой отец, согласившись с выбором Зевса, получил за тебя двух чудесных коней и золотой лозу работы Гефеста. Жители Трои горды выбором моего отца... Представь, как возвысился на земле род троянских царей, ведь их родственник стал виночерпием самого Зевса! Ты осчастливил даже меня - отдав тебя Отцу, я знаю, что он точно не тронет Трою, что бы не случилось в его кудрявой голове... Все довольны, все счастливы, - Аполлон помолчал, глядя на бледнеющего виночерпия Зевса. - Не печалься, я открою тебе тайну - из всех троянцев я больше всего люблю... саму Трою..., - Аполлон довольно щелкнул пальцами, словно отмахиваясь, - Не печалься о мутном прошлом, налей лучше благословенного напитка... - и Аполлон, подняв свой сверкающий кубок, рассмеялся в лицо Ганимеду.
***
Пир давно закончился, и боги разошлись по своим покоям. Их оживленные голоса стихали мягким эхом в светлых переходах олимпийских строений. А он долго ходил по дворцу Зевса - просторным чертогам, утопающими в золотистых лучах Гелиоса - с высокими колоннами из цельного мрамора, с потолками, расписанными яркими красками и огромными блестящими курильницами в углах. По ловко выложенному мозаичному полу ходили важные павлины, любимые птицы Геры, а на тяжелых гирляндах из роз, обвивающих крашенные колонны, соловьи послушно выводили серебристые трели. У изножья трона сидел орел Зевса - тот самый - и что-то неразборчиво клёкал, прикрыв глаза синеватой пленкой век.
Здесь всегда было успокаивающе тепло и размеренно уютно.
И все это божественное великолепие и ослепительные просторы еще больше давили на него, не давая дышать, схватывая когтями глубокой обиды за горло, и отзываясь щипанием в глазах. Он посмотрел вниз, на свой родной город - переливающийся огнями в окружении ночной непроницаемой мглы. В сонной неге, уверенный в покровительстве всемогущего бога и потому - спокойный за свою безопасность,
"Ты убил мою любовь, а я уничтожу твою."

***

Верхняя терраса во дворце Зевса была не самой просторной - с невысокими колоннами и бело-бесцветными плитами пола. Но в это тихое место никогда не доносились мольбы смертных, и здесь никто не тревожил Зевса своими заботами, поэтому сын Хроноса любил бывать здесь. Уединившись здесь, он просто глядел на ровное белоснежное облачное руно, слегка подзолоченное Гелиосом.
Вот и сейчас Верховный небожитель, восседая на высоком сидении, покрытом цветистой шерстяной тканью, следил за почти неподвижной поверхностью плотных облаков, окруживших непроницаемым кольцом Олимп.
Тонкие пальцы Ганимеда проворно разминали мышцы властителя. Сын Троса знал, о чем думает Зевс, нахмурясь и еле слышно хмыкая - он думал о судьбе Трои.
"Я и сам, выдав Фетиду за Пелея, заложил неизбежность этой войны... ведь Эрида устроила свою забаву с яблоком на этом свадебном пире... Конечно, можно все прекратить, - сын Хроноса поглаживал завитую бороду, мягко отливающую в приглушенную лучах солнца, - но.. Елена- из последнего поколения полубогов, и будет справедливо, если она прославится на века... А что будут всегда славить смертные? Войну. Большую войну... Но тогда Трое суждено пасть, а это любимый город Аполлона. И родина Ганимеда. Могу ли я обидеть так своего сына и своего любимого виночерпия ... "
- Аполлон... Он найдет себе новый город, который будет также посещать, покровительствовать... Так же тонкие девы будут танцевать в его честь, а прекрасные юноши ловить его взгляды... Все, что на земле - смертно, и умирает рано или поздно, - неожиданно и тихо произнес Ганимед и успокаивающе положил изящную кисть на крепкое плечо бога.
Зевс немного удивленно глянул на виночерпия:
-Да, - проворчал он, благодарно накрывая ладонью руку Ганимеда, - Ты умен, мой мальчик, и всегда понимаешь меня. Но Троя - самый любимый город Аполлона, это останавливает меня.
- Странно, мой господин... Самый могущественный город, а он почитает больше Аполлона... Я - троянец, я знаю, - слова Ганимеда незаметным ядом нашептывания проникали в сознание Зевса.
Тот сдвинул темные кустистые брови - его виночерпий был прав, хотя в любом земном наделе бога-покровителя почитали больше... Но Троя и правда была великим городом. А почитала больше Аполлона. В Трое было больше ярких празднеств в честь бога света, а значит - больше жертвоприношений, благовоний и певучих хвалебных молитв в честь Аполлона. Не Зевса...
- Ну что ж..., - он решительно тряхнул кудрями, - Значит, так тому и быть, мой мальчик, - Всесильный бог пробежал крепкими пальцами по изгибу поясницы юноши, - но ведь твой родной город будет разрушен... Или нет? - Зевс в последний раз выжидательно посмотрел на своего любимого виночерпия.
"Это давно не мой город. Это город Аполлона. Они оба предали меня и отказались."
-Это твое решение, мой повелитель. Любое твое решение будет правильным - ведь ты Даритель жизни и Отец всего сущего, - Ганимед склонился к богу, приникая зовущим дыханием к устам сына Хроноса и лаская умелыми руками его могучее тело...
***
В развалинах лежал город. Великий город. Давно стихли вопли полоненных женщин и плач уводимых детей. Наспех похоронены тела павших - без соответствующих длительных троянских ритуалов, просто закопаны. Лишь бы души умерших не мучили убийц.
Корабли ахейцев - поскрипывая мачтами, рассохшимися за десять лет - охотно двинулись обратно домой. Догорали просторные храмы, лежали опрокинутые статуи богов, невыразительно взирающие на разрушенный город. Опустение и смерть царили на широких улицах, на которых еще недавно танцевали троянцы, радуясь уходу ахейцев.
Любимый город Аполлона... А, вон и сам бог, печально смотревший на дымящиеся развалины - с поникшей златокудрой головой и безвольно опустивший свою лиру. И на матовой коже отражались размазанные блики догорающего кострища. Аполлон, молчаливо прощаясь, осторожно провел рукой по остаткам городской стены, касаясь кончиками пальцев, словно пытаясь последней лаской успокоить плиты, израненные от ударов таранов...
Ганимед перевел взгляд на остатки величественности, вдохнул полной грудью гарь умирающего города и пнул ногой тлеющую головешку. Пухлые губы тронула рвущаяся на них усмешка, тонкая кисть откинула темную блестящую прядь.
Главное, не рассмеяться Аполлону в лицо.

@темы: Слэш, Творчество, Фанфики